В следующие тридцать лет произошла миграция населения на полюса. Несколько укрепленных городов пытались сопротивляться поднимающемуся уровню воды и наступавшим джунглям, сооружая по своему периметру огромные стены, но они одна за другой прорывались. Только внутри Арктического и Антарктического кругов оказалось возможной жизнь. Значительный наклон солнечных лучей снижал здесь губительное действие радиации. Города высоко в горах ближе к экватору были покинуты, несмотря на сравнительно невысокую температуру, именно из-за отсутствия атмосферной защиты от солнечной радиации.
Именно этот последний фактор, по-видимому, и помог решить задачу размещения населения Земли. Резкое ухудшение условий жизни млекопитающих и стремительное наступление земноводных и рептилий, более приспособленных к водной жизни в лагунах и болотах, изменил экологический баланс. Ко времени рождения Керанса в Кемп Берд, городе с десятью тысячами жителей в Северной Гренландии, на обоих полюсах Земли, по приблизительным подсчетам, жило всего около пяти миллионов человек.
Рождение детей стало сравнительной редкостью, и всего один брак из десяти давал потомство. Как иногда говорил себе Керанс, генеалогическое древо человечества постепенно сокращалось, отступая по времени назад… Когда-нибудь мог наступить такой момент, когда вторые Адам и Ева обнаружат, что кроме них никого больше не осталось в этом Новом Эдеме.
Риггс заметил, как Керанс улыбается этому мысленному образу.
— Что вас позабавило, Роберт? Снова одна из ваших двусмысленных шуток? Не пытайтесь объяснить ее мне.
— Я представил себя в необычной роли…
Керанс глянул на прямоугольник какого-то здания в двадцати футах от них; волна, поднятая катером, захлестнула окна одного из верхних этажей. Резкий запах влажной извести смешивался с тяжелыми испарениями растительности. Макреди ввел катер в тень здания, так как здесь было относительно прохладно.
Через лагуну Керанс видел дородную, с голой грудью, фигуру доктора Бодкина на правом борту испытательной станции; широкий пояс и зеленый целлулоидный козырек на лбу придавали ему сходство с флибустьером. Он срывал оранжевые ягоды с папоротника у борта станции и бросал их в галдящих обезьян, висевших на ветках над его головой, подстрекая их задорными криками и свистом. В пятидесяти футах выше, на карнизе здания три игуаны с каменной неподвижностью наблюдали за этой сценой; только их хвосты как маятники ходили из стороны в сторону.
Макреди повернул румпель, и они в облаке брызг приблизились к белому фасаду небоскреба; над водой возвышалось еще не менее двадцати этажей. Крыша прилегающего меньшего здания служила пристанью, к ней был пришвартован небольшой крейсер с белым проржавевшим корпусом. Обзорные иллюминаторы рулевой рубки были разбиты и грязны, а из машинного отделения просачивались в воду струйки масла.