— Вопиющий пример угасания доблестного семейства, — согласился граф, занимая своё кресло. Сощурился, коршуном целя в кого-то у дальней стены. — Но разве бедствует одна семья? Мы обсудим сходные случаи, полагая каждый — особенным.
— Да начнётся бал, — промямлил градоправитель, оплативший веселье и решительно никому не интересный.
Ул сразу, отчётливо выделил в толпе Сэна. От наследника рода Донго отступили все соседи, образовав широкий пояс отчуждения, наполненный завистью, презрением и злорадством… О богатстве барона ходят легенды, и, хотя муж младшей дочери не станет наследником, ему перепадёт изрядный кус власти и золота. Не меньше получит и барон, украсив бесцветный герб алой лентой.
Заиграла музыка, замерший было хоровод знати нестройно качнулся, смешался. Молодые нобы заспешили испросить право на танец, старшие сбивались в группы и обсуждали сокрушительно огромную новость. Сэн стоял каменный, не слыша музыки и не замечая, как его толкают, оттесняют с отведённого для танцев пространства.
— Что с нарушением прав белой ветви Огоро? — осведомился граф, и все замерли. — Разве они не посылали прошения в столицу, отчаявшись найти справедливость в Тосэне?
Градоправитель подавился вином и закашлялся. У дальнего окна летучей мышью взвилась тощая старуха и помчалась, распихивая всех со своего пути — жаловаться, просить, хлопотать.
— И позорный скандал в роду Анза, припоминаю, — буркнул барон, наверняка умаляя невыгодным браком чьё-то слишком солидное состояние. — Кто ещё виновный? Ага, Тэйты, северные гордецы.
— Полный текст солидарной воли князя и канцлера будет доступен для чтения, — прошелестел граф, глядя на Сэна, как на добычу, сникшую в когтях. — Можете изучить, но примите прямо теперь мои поздравления… Сэн хэш Донго, алый барон Могуро.
Сэн справился с собой, поклонился и побрёл к выходу. Кажется, он был готов покинуть зал и через окно. Не один Сэн желал избавиться от внимания графа, хотя нашлись и нобы, жаждущие приблизиться к столичному гостю, который вхож к князю, будучи человеком канцлера. А ведь всякой деревенщине известно, что «солидарно» — слово, наиболее фальшивое при описании отношений двух владык страны. Князь готов ответить на всякое прошение и порой снисходит до милости или смягчения приговора, а канцлер жесток, ему и жаловаться-то страшно. Ведь, заметив раз, он никого и ничего не забывает.
— Ул, — позвал Сэн голосом умирающего, пробираясь сквозь кустарник и не видя колючих веток, рвущих кружево.
Уд поддел друга под руку, бережно отвел к стене, чтобы, хоть стукнувшись лбом в камни, он смог обрести подобие опоры. У Сэна крупно дрожали руки, он дышал с хрипом, как раненый, и слепо шарил пальцами. Ноба пришлось несколько раз встряхнуть и усадить, придерживая под затылок. Взгляд Сэна долго оставался бессмысленным, тусклым. Наконец, юный ноб нашёл силы оглядеться, проглотил ком ужаса. Бледные губы скривились в пародию на улыбку. Рука неловко махнула в сторону особняка.