Люк остановился, тяжело дыша, и сел на краю кровати, разглядывая ее и словно решая, продолжать или не стоит.
Этого вынести она не могла. Может, он и имеет право на мщение, но не сейчас. Не таким образом.
С протестующим стоном она перекатилась на живот и уткнулась лицом в покрывало.
Ничего не произошло. Ни Люк, ни она не шевелились больше. А потом она услышала, как он шепчет что-то вроде «Господи, помоги», и дыхание перехватило, когда его ладонь коснулась ее обнаженных ягодиц и бедер.
— Сними свитер, — попросил он все таким же хриплым чужим голосом.
— Что? — Оливия невольно приподняла голову и села. — Что ты?.. Люк, почему?..
Люк расстегивал рубашку, но остановился, чтобы ответить:
— Потому что я слишком долго ждал, вот почему. Ты не хочешь помочь мне немножко с этим свитером?
Руки Люка потянулись к ее свитеру, и все остальное потеряло значение. Она помогла ему стянуть одежду, и он лег рядом, все такой же удивительный и прекрасный, каким она его помнила.
Повернувшись на бок, она провела рукой по его груди, по плоскому, мускулистому животу…
И только когда он приподнял ее и уложил сверху, прижимая к себе, она почувствовала, как слезы струятся по лицу.
Он коснулся ее влажной щеки и нежно сказал:
— Ты плачешь, Оливия? С этим нужно что-то сделать.
И скоро, но не слишком, он подвел ее к пику восторга, где не было места слезам.
Оливия лежала в теплом кольце рук Люка и смотрела, как серые облака бегут по небу. Два медно-желтых листа, сорванных ветром, прилипли к оконному стеклу. Ей хотелось что-то сказать, но нужные слова не приходили в голову, и Люк, казалось, был где-то далеко отсюда.
Он разозлился? Сожалеет о том, что произошло? Или сейчас, после того, как желание удовлетворено, ему просто все безразлично?
В конце концов она посмотрела на него — и обнаружила, что он разглядывает ее.
— Тебе хорошо? — спросил он несколько странным, официальным тоном.
— Конечно. Я… а тебе?
Его лицо было так близко, что она могла разглядеть только нос и темные глаза.
— Да, думаю, да. — Он перевернулся на спину и уставился в потолок. — Физически, во всяком случае, мне так хорошо, как не было с тех пор… довольно давно.
— О! Ты не… у тебя никого не было?..
— Нет. Пока нет. — Он не дал ей закончить вопрос.
Пока нет? Значит, она все еще единственная. Оливия постаралась успокоиться, умоляя сердце не колотиться слишком сильно.
— У меня тоже никого не было, — сказала она. — Но ты это, конечно, знаешь.
— С чего бы?
— Ты должен знать. Я говорила тебе… — И она замолчала. Что толку? Она говорила Люку много чего, и далеко не все из этого оказывалось правдой.