Мне даже показалось, что он знает и понимает Юдифь лучше, чем кто-либо другой. Я решила рассказать ему больше, чтобы самой лучше понять смысл и суть дневника, проникнуть в мотивы Юдифи.
– Она была врачом, и в концлагере ее заставили работать на немцев.
Кристоф снова посмотрел на меня.
– Интересно.
Мною вдруг овладела невыносимая печаль. Мне хотелось думать, что расплакаться меня заставила трагическая судьба Юдифи, но дело было в другом. В действительности мне было грустно оттого, что моя странная работа была близка к завершению, и именно это вызывало невыносимую грусть. Я не помнила, когда плакала в последний раз, и вот расплакалась в церкви, на глазах у незнакомого человека.
– Она была вашей родственницей?
Я заплакала еще сильнее, и он, видимо, расценил это как утвердительный ответ.
– Это твои последние цветы, Юдифь, – сказала я и положила на надгробие букет желтых цветов.
«Вот я и начала разговаривать с мертвыми, как с живыми», – подумалось мне, и в этот момент я заметила, что ко мне направляется какой-то мужчина в синем тренировочном костюме.
– Мадам, мадам, не делайте этого.
Воспоминание о первой встрече с месье Каро промелькнуло в моей голове, и я сделала несколько шагов назад.
– Мадам, прошу вас, немедленно уберите эти цветы.
В тоне этого человека не было угрозы, был только страх. Он держался на почтительном расстоянии, и сначала мне показалось, что он боится меня, но потом я поняла: на него наводит страх могила Юдифи. Он смотрел на надгробный камень так, словно тот был живым и готовым броситься на него.
– Добрый вечер, месье. Почему вы не хотите, чтобы я оставила цветы на этой могиле?
– Потому что мой брат запретил это делать. – Мужчина с силой ударил себя по голове и закрыл лицо руками. – Мой брат запретил кому бы то ни было возлагать цветы на эту могилу. Брат сказал, что надо уважать себя. Он не злой, он справедливый. Здесь лежит моя мать. Она лежит под землей, под камнем, и мы не должны воздавать ей почести, потому что из-за этого погибнет мир и рухнет мировой алтарь.
Теперь я поняла, кто это. Это был страдавший шизофренией брат месье Каро.
– Я знакома с вашим братом. Он знает, что я возлагаю цветы на могилу вашей матери, и не злится на меня за это.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– Вам не надо говорить, что вы меня видели, если боитесь рассердить брата, – продолжила я.
– Вы должны убрать цветы.
– Я сделаю это, если вы уйдете.
– Вы обещаете?
Он снова закрыл лицо руками и пошел прочь. Я нарушила обещание: сунула руки в карманы и, посмотрев на красивые цветы, пошла к выходу с кладбища.