На вентиляционной решетке метро, свернувшись калачиком, лежит бездомный. Матрац его составлен из нескольких войлочных одеял, между которыми засунута бутылка вина. Выглядит это как пародия принцессы на горошине. Ноги бездомного обуты в огромные, не по размеру, ботинки, а из полуоткрытого рта на щеку стекает струйка слюны. Рядом с этим человеком лежит собачий поводок. Однако никакой собаки рядом не видно. В поисках щенка я приоткрываю коробку с золотой надписью на крышке и вижу внутри свежий шоколадный эклер. Печаль покидает меня. Жизнь продолжается.
•
Из пепельницы к потолку поднимается тонкая струйка дыма. Дым идет всякий раз, когда Мансебо оставляет сигарету лежать в пепельнице, предоставляя ей погаснуть самой. Ему нравится сидеть и смотреть на дым, который, извиваясь, поднимается к потолку закрытой комнаты.
Вокруг тяжелого мраморного стола стоят три больших коричневых кожаных кресла. Жалюзи опущены, но их планки повернуты так, что беспощадный солнечный свет проникает в комнату.
В окне высится громада Сакре-Кёр. Рядом с пепельницей, на мраморном столе, стоит маленькая черная машинка, которую можно принять за устаревший электронный калькулятор. Однако эта машинка не умеет считать, но зато она может распознавать фальшивые купюры. Красный индикатор редко мигает, машинка готова принять в свое чрево захватанные, замусоленные деньги, чтобы определить их подлинность. Рядом с машинкой лежит бинокль.
Звонит телефон. Кому-то в этом мире нужна его помощь. Мансебо так и подмывает броситься к телефону, чтобы ответить, но он выжидает, чтобы потенциальный клиент не решил, что ему нечего делать. Пусть думает, что Мансебо занят трудным делом. Интересно, с чем будет связано новое поручение – с подозрением на темные махинации, с сомнением в супружеской верности, с исчезновением человека…