Альберт понял, что мать его не отпустит, и покорился. В конце концов, он попытается завтра объяснить все Еве, и она наверняка поймет его и простит, ведь она его так сильно любит.
На следующий день, когда матери стало значительно лучше, Альберт приехал к Еве. Девушка встретила его холодно. Презрительно изогнув губы, она процедила:
— Хорошо погулял вчера? Тебя и ночью дома не было! Одного не понимаю, зачем ты это представление устроил? Я как дура просидела два часа одна за столиком, ко мне всякие идиоты клеились, а ты где-то забавлялся! — Выпалив все это на одном духу, Ева уставилась на Альберта.
Альберт почувствовал себя необычайно глупо и стал рассказывать, что заболела его мать. Но по мере того как он говорил, прекрасные глаза Евы наполнялись глубоким презрением. Она не поверила ни единому его слову.
— Вешай лапшу на уши какой-нибудь другой дуре! Со мной такие номера не пройдут! — возмущенно фыркнула красавица и захлопнула дверь.
Злой Альберт вернулся в театр. И у входа неожиданно столкнулся с Наденькой.
— Привет, — обрадовался он. — Где ты пропадала?
— Сессию сдавала, — ответила девушка, стараясь на него не смотреть.
— Так ты учишься?
Только сейчас Наденька поняла, насколько Барятьеву безразлична ее жизнь и она сама, Альберт забыл, что она ему рассказывала, как восстановилась в институте.
— Учусь, — сухо ответила Надя.
Вспомнив свое унижение перед Евой, ее последние слова, Альберт с мстительным удовольствием подумал, что должен ей отомстить, а лучше способа и не представить.
— Ты сегодня вечером свободна? — ласково спросил он Наденьку.
Девушка опешила, ее глаза заблестели, но она неожиданно даже для самой себя ответила:
— Нет, я занята.
Отказ лишь подстегнул Альберта. Он обнял Наденьку и стал жарко шептать ей на ухо о том, как скучал по ней.
Наденька растерялась, земля уходила у нее из-под ног, ведь Альберт ей по-прежнему безумно нравился. Довольный произведенным эффектом, Барятьев коварно улыбнулся.
— После репетиции встретимся на этом же месте, до вечера.
Наши дни, Москва
Утром Зинаида заметила, что батареи в особняке почему-то остыли, и вызвала слесаря из местной жилищной конторы. А пока тот осматривал батареи, вкрадчиво выпытывала сведения о прежних владельцах.
Хмурый немногословный мужичок с густыми черными бровями, в помятом синем комбинезоне нехотя бубнил:
— Чудные были господа, сколько я у них ни бывал, все время ругались.
— Ругались? Из-за чего?
Почесывая затылок, мужичок пробормотал:
— Да ни из-за чего, просто так. Хозяйка говорила: вот так делай, а хозяин вмешивался постоянно, кричал: нет, вот так.