– Привет, детка! – Увидев меня, он ставит игру на паузу и садится. – Как оно?
– Не очень, – отвечаю я, и меня начинает трясти.
Джейк излучает заботу, которой я не заслужила. Он встает, пытается посадить меня рядом с собой, но я впервые не поддаюсь и сажусь в кресло рядом с диваном.
– Тебе лучше сесть, когда я буду рассказывать.
На лбу у Джейка появляется морщина. Он снова садится, на этот раз на край дивана, опирается локтями на колени и пристально смотрит на меня.
– Эдс, ты меня пугаешь.
– Такой уж выдался пугающий день, – говорю я, наматывая на палец прядь волос. Мне будто песок в горло насыпали. – Эта тетка-детектив хотела со мной побеседовать, потому что думает, будто я… будто все мы, кто был в тот день оставлен после уроков с Саймоном… что мы его убили. Что мы нарочно добавили ему в воду арахисового масла, чтобы он умер.
Тут до меня доходит, что я, наверное, не должна была ему это рассказывать. Но я привыкла рассказывать ему все.
Джейк смотрит на меня, мигает, потом смеется коротким лающим смехом.
– Эдди, это совсем не смешно.
Он практически никогда не называет меня настоящим именем.
– Я не шучу. Она думает, что мы это сделали, потому что он готовил пост в «Про Это», в котором упоминался каждый из нас. И мы не могли допустить, чтобы это стало известно. – У меня появляется искушение сперва передать ему другие сплетни (видишь, не одна я такая!), но я этого не делаю. – Там было и про меня, и это правда, и я должна тебе рассказать. Должна была еще тогда, когда это случилось, но боялась.
Я смотрю в пол, не отрывая глаз от выбившейся из коврового покрытия нитки. Если ее потянуть, наверняка расплетется целый участок.
– Рассказывай, – произносит Джейк, и я не могу понять его тон. Совсем.
Господи, как это может быть, что сердце стучит словно молот, а я до сих пор жива? Оно же должно было выскочить из груди.
– В конце прошлого учебного года, когда ты был с родителями в Козумеле, я встретила на пляже Т. Д. Мы раздобыли бутылку рома и напились. И я пошла к нему домой, и я… – Слезы текут по моим щекам и капают на ключицы.
– И ты что? – спокойно спрашивает Джейк.
Я запинаюсь, стараясь найти слова, которые бы звучали не так ужасно. Но Джейк повторяет:
– И ты – что?
Он произносит это с такой силой, что слова выскакивают из меня сами.
– Мы переспали. – Я содрогаюсь от рыданий и едва могу говорить. – Джейк, мне очень жаль, я очень сожалею, это была глупая, страшная ошибка, мне страшно, страшно жаль.
Джейк минуту молчит, а потом раздается его ледяной голос:
– Значит, тебе жаль. Ну это класс. Тогда, выходит, все в порядке. Раз тебе