>.[§ 55]>353> (1) Ударило два часа пополудни, и в Пушкине осталось жизни на три четверти часа (2). Он открыл глаза и попросил моченой морошки. (3) Когда ее принесли, то он сказал внятно: позовите жену, пускай она меня покормит. (4) Она пришла, опустилась на колена у изголовья, поднесла ему ложечку, другую морошки, потом прижалась лицом к лицу его; (5) Пушкин погладил ее по голове и сказал: «Ну, ну, ничего; слава богу; все хорошо! поди». — (6)>354> Спокойное выражение лица его и твердость голоса обманули бедную жену; она вышла как>355> просиявшая от радости лицом>356>. (7) Вот увидите, — сказала она доктору Спасскому, — он будет жив, он не умрет.
[§ 56] (1) А в эту минуту уже начался последний процесс жизни. Я стоял вместе с графом Вьельгорским у постели его, в головах; сбоку стоял Тургенев. (2)>357> Даль шепнул мне: отходит. (3) Но мысли его были светлы. (4) Изредка только полудремотное забытье их отуманивало. (5) Раз он подал руку Далю и, пожимая ее, проговорил: ну подымай же меня, пойдем, да выше, выше... ну, пойдем! (6) Но, очнувшись, он сказал: мне было пригрезилось, что я с тобой лечу>358> вверх по этим книгам и полкам; высоко... и голова закружилась.
t§ 57]>359> Немного погодя, он опять, не раскрывая>360> глаз, стал искать Далеву руку и, потянув ее, сказал: «Ну пойдем же пожалуйста да вместе».
(2)>361> Даль, по просьбе его, взял его подмышки и приподнял повыше;
(3)>8 и вдруг, как будто проснувшись, он быстро раскрыл глаза, лицо его прояснилось, и он сказал: кончена жизнь. (4)>362> Даль, не расслушав, отвечал: да, кончено; мы тебя положили>363>, — (5)>364> «Жизнь кончена!» — повторил он внятно и положительно (6)'>365> «Тяжело дышать, давит!» — были последние слова его>366>.
[§ 58] В>367> эту>14 минуту>14 я не сводил с него глаз и заметил>14, что движение груди, доселе тихое, сделалось прерывистым. Оно скоро прекратилось. Я смотрел внимательно, ждал последнего вздоха; но я его не приметил. Тишина, его объявшая, казалась мне успокоением>16. Все над ним молчали. Минуты через две я спросил: что он? Кончилось,— отвечал мне Даль>368>. Так тихо, так таинственно>369> удалилась душа его. Мы долго стояли над ним молча, не шевелясь, не смея нарушить великого>370> таинства смерти, которое совершилось перед нами во всей умилительной святыне своей.
[§ 59] Когда все ушли, я сел перед ним и долго один смотрел ему в лицо. Никогда на этом лице я не видал ничего подобного тому, что было на нем в эту первую минуту смерти. Голова его несколько наклонилась; руки, в которых было за несколько минут какое-то судорожное движение, были спокойно протянуты, как будто упавшие для отдыха, после тяжелого труда. Но что выражалось на его лице, я сказать словами не умею. Оно было для меня так ново и в то же время так знакомо! Это было не сон и