С 116—117. Цитата неверна. Смирнов пишет: „Письма эти были так сильны", имея в виду „письменный вызов" Дантесу и „письмо к Геккерну, в котором объявляет, что знает его гнусное поведение" (Д. в восп. 1974. Т. 2. С. 241). Однако „письменного вызова" Дантесу в январе Пушкин не посылал, ограничившись оскорбительным письмом Геккерну.
С. 117. Письмо Пушкина Геккерну печатается по копии в военносудном деле о дуэли Пушкина с Дантесом. Подлинник, возможно, находится в семейном архиве баронов Дантесов-Геккернов во Франции, На копии пометы: „С подлинным верно: Начальник отделения Шмаков" и „Подлинное письмо отправлено при отношении генерал-аудитора от 30 апреля 1837 г. N° 1514, директору канцелярии Военного министерства, для обращения г. министру иностранных дел. Начальник отделения Шмаков" (Военно-судное дело. С. 51—52). Дату письма (26 января), поставленную на копии, подверг сомнению Б. В. Казанский, предложивший датировать его 25 января (Звенья. Т. 6. С. 77—81). Основным аргументом его было свидетельство
В. Ф. Вяземской, писавшей, вскоре после смерти Пушкина, о вечере, бывшем у нее 25 января, на котором присутствовали Пушкины, Геккерны и А. Н. Гончарова. Вяземская пишет: „С понедельника, 25-го числа, когда все семейство (Пушкины, Дантес с женой и А Н. Гончарова) провело у нас вечер, мы были добычей самых живых мучений. Было бы вернее сказать, что мы находились в беспокойстве в продолжение двух месяцев, но это значило бы начать очень рано. Смотря на Жоржа Дантеса, Пушкин сказал мне: „Что меня забавляет, это то, что этот господин веселится, не предчувствуя, что ожидает его по возвращении домой". — „Что же именно? — сказала я.—Вы ему написали?" Он сделал утвердительный знак и прибавил: „Его отцу".— „Как! Письмо уже послано?" —Он сделал тот же знак. Я сказала: „Сегодня?"— Он потер руки, опять кивая головой <...>. На следующий день, во вторник, они искали друг друга, объяснились. Дуэль с сыном была назначена на завтра" (там же. С. 78; ср.: Новый мир. 1931. N° 12. С. 189). Эту дату, по свежим следам рассказов Вяземской о случившемся, подтверждает и С. Н Карамзина. Рассказывая о „неосторожной" Н. Н. Пушкиной, которая „не побоялась" встретиться с Дантесом „в воскресенье у
Мещерских, а в понедельник у Вяземских“, она добавляет: „Уезжая от них, Пушкин сказал тетушке: „Он не знает, что его ожидает дома!“ То было письмо Геккерну-отцу, оскорбительное сверх всякой меры...“ (Карамзины. С. 167). Казанский объясняет дату, поставленную в военно-судном деле, ошибкой чиновника, снимавшего копию с письма. Такая ошибка представляется маловероятной. Но нельзя не доверять и свидетельствам Вяземской и С. Н. Карамзиной.