„Дорогой, милый Ники!
Я благополучно получил твое письмо от 15(27) февраля с курьером, который отправился отсюда в Лондон, и я благодарю тебя от всего сердца. Та тщательность и старание, с которыми ты счел нужным сообщить об этой несчастной истории, касающейся Геккерна, являются для меня новым свидетельством твоей старинной и доброй дружбы.
Я признаюсь тебе, что все это мне кажется по меньшей мере гнусной историей, и Геккерн, конечно, больше не может после этого представлять моего отца перед тобою; у нас тут ему уже дана отставка, и Геверс, с которым отправляется это письмо, вернется в Петербург в качестве секретаря посольства, чтобы кто-либо все же представлял перед тобою Нидерланды и чтобы дать время сделать новый выбор. Мне кажется, что во всех отношениях Геккерн не потеря и что мы, ты и я, долгое время сильно обманывались на его счет. Я в особенности надеюсь, что тот, кто его заменит, будет более правдивым и не станет изобретать сюжеты для заполнения своих депеш, как это делал Геккерн.
Здесь никто не поймет, что должно было значить и какую истинную цель преследовало усыновление Дантеса Г еккерном, особенно потому, что Геккерн подтверждает, что они не связаны никакими кровными узами. Геккерн мне написал по случаю этого события. Я посылаю тебе это письмо, которое повторяет его депешу к Верстолку, где он знакомит того со всей этой историей; также пересылаю и копию моего ответа (Геккерну), который Геверс ему доставит; я прошу тебя после прочтения отослать все это мне обратно...". На этом основная часть письма заканчивается (цитирую по статье Н. Я. Эйдель-мана „О гибели Пушкина: По новым материалам». С. 209). Публикуя это письмо, Н. Я. Эйдельман делает следующее заключение: «...из письма Вильгельма видны, по крайней мере, два пласта, составлявших письмо Николая; во-первых, о гнусности и лживости Геккерна <..>, во-вторых, вопрос об усыновлении. Возможно, Николай сообщал Вильгельму и какие-либо неизвестные нам подробности <..>; беспокойство же императора насчет „любопытства почты" является, вероятно, намеком на голландских министров и парламентариев, склонных вмешиваться в личные дела монархов» (Там же. С. 210).
С. 397. Н'овое толкование пасквиля... Несколько позже об этом писал и Б. В. Казанский в статье „Гибель Пушкина" („Звезда", 1928, Nq 1). Упомянутая Щеголевым работа Рейнбота не появилась в печати.
С. 399—40U. Во время выхода книги Аммосова Данзас был еще жив и не допустил бы, чтобы его имя значилось на фальшивке.
С. 403. получил накануне... Вот как рассказывал об этом П. И. Бартеневу А. О. Россет: „Когда появились анонимные письма, посылать их было очень удобно: в это время только что учреждена была городская почта. Князья Гагарин и Долгоруков посещали иногда братьев Россет, живших с Скалоном на Михайловской площади в доме Зенфтлебена. К. О. Россет получил анонимное письмо и по почерку стал догадываться, что это от них" (Я. в восп. 1974. Т. 2. С. 316). Проверить подозрение он и отправился к Долгорукову и Гагарину.