— Ну и зря, — презрительно фыркнул ящер. — Сейчас это было бы несложно. Он теперь не в силах воспользоваться своей магией. Я восемь недель ждал этого момента. Эльф строптив и упорен. Долго сопротивлялся. Только когда ты появилась, тогда и сдался.
Драконий язык хлестнул бесчувственного Ли.
— Ну, хватит! — Я отпихнула язык ящера прочь.
— Все-таки ты неравнодушна к нему, а он к тебе, — решил дракон, — эльфы оставляют свою магию, только если чувствуют себя под защитой. Например, когда рядом кто-то, кому они доверяют.
— С чего бы он вдруг стал расслабляться в драконьей норе? — фыркнула я.
— Драконья нора тут ни при чем, — возразил Реджинальд, — дело в тебе. Рядом с тобой он позволил себе потерять сознание. Ну и что мне с тобой делать, Фелисити Морган?
— Покажи нам, как отсюда выйти, и я отвезу Ли домой, — попросила я.
— Мы еще встретимся, — заявил ящер, поднимаясь в полный рост, — я представлю тебя другим драконам. Они тебя научат.
Как мило! Спасибо, что не съел! Почему все сговорились учить меня? Кто вам сказал, что любой может меня бесконечно строить?!
— Я как-нибудь разберусь с вашими пророчествами и тогда решу, как мне быть. Сама решу. А теперь будь добр, выведи нас отсюда. Я, в отличие от вас обоих, никакой магией вообще не владею.
У ящера в груди заклокотало, из пасти выплыло облако пепла. Вероятно, драконы так смеются.
— Хорошо. Я вас провожу, — согласился дракон и склонил свою зубастую пасть над неподвижным телом Ли.
— И чтобы ни единой царапины на нем не оставил! — предупредила я.
— Жаль, жаль, — отвечал Реджи. — Так глупо его отпускать. Ну да ладно!
Он поддел зубами ремень у Ли на поясе, поднял тело эльфа и понес к выходу из пещеры, где безжалостно брякнул его на пол. Выход оказался гораздо ближе, чем я думала.
— Все, отсюда ты без труда перепрыгнешь с ним обратно в Лондон, на Тауэр Хилл, — сообщил Реджинальд.
— Скажи, Реджи, а мы, случайно, не встречались с тобой раньше, когда ты был в образе человека?
Но прежде чем дракон успел ответить, мы с Ли уже оказались в Лондоне.
Я долго ловила такси и еще дольше уговаривала шофера, чтобы помог мне отнести Ли в машину и отвез не в больницу, а на Беркли-сквер. Пришлось еще щедрые чаевые дать.
Я высвободила Ли из вонючих лохмотьев, в которые превратилась его одежда, и оттащила на себе в ванную. Он был без сознания, весь израненный, покрытый царапинами и синяками, железные цепи в кровь стерли его руки. Ему бы, конечно, в больницу. Но врачи начнут задавать вопросы, еще чего доброго вызовут полицию… Те тоже пристанут с расспросами. А мне и ответить-то нечего.