— Ухмыляюсь?
— Да, это настораживает, — подтвердила Филлис.
— Не волнуйтесь, я в порядке.
— Ой, Кори, гляди, твоя пассия! — ляпнула Николь.
Кори обернулся и с восторгом помчался навстречу миниатюрной блондинке в школьной форме.
— Они еще встречаются? — удивилась я.
Со дня рождественского бала о ней никто не упоминал. Видимо, чтобы не обидеть Николь. А блондинка была ничего себе, что есть, то есть. Макияжа многовато, на мой вкус, но красивая.
— Привет, Холли! — радостно заверещал Кори. — Это мои друзья. Филлис, Джейдена и Николь ты уже знаешь. А это Фелисити и Руби, — и он потянулся, чтобы поцеловать ее в щеку.
— Мне надо с тобой поговорить, — быстро проговорила Холли, кивнув нам.
— Конечно, дорогая, пойдем, — отвечал Кори, как взрослый.
Холли и Кори удалились в школьный двор. Через пять минут Кори вернулся с каменным лицом. Никто из нас не отважился задавать ему вопросы. Обедали в молчании и напряженном унынии. Внезапно Кори с грохотом швырнул свой прибор на тарелку.
— Черт возьми, да где же Ли? — Кори уставился на меня.
— Откуда мне…
— Да перестань! Все ты знаешь! Говори, где он? Свалил обратно в Калифорнию? — не отставал Кори.
— Меня он об этом не оповестил! — огрызнулась я.
— Чем мы ему не хороши, а? Сестра моя ему не понравилась? Ты ее тоже держишь за идиотку! — бушевал Кори. — Лузеры! Все вы лузеры!
Он вскочил, опрокинув стул, и исчез из столовой. Больше мы его в этот день не видели. На губах Николь играла злорадная улыбка.
ФЕДЕКС, ГЕРМЕС И Ю-ПИ-ЭС[18]
На другое утро Кори перед нами извинился. Мы все простили друг друга, однако вопрос, где Ли, повис в воздухе, и от меня как от его вроде как подруги ждали ответа. Но что я могла ответить? Что я видела Ли во сне и мне приснилось, будто он нашел новый труп с такими же мрачными признаками загадочной насильственной смерти? И этот убитый почему-то оказался при ближайшем рассмотрении учителем математики мистером Селфриджем, и перед смертью он своей кровью успел написать на стене формулу бинома. К счастью, на уроке мистер Селфридж, живой и здоровый, не воспользовался красным мелом.
После школы я рискнула приехать на Беркли-сквер. Дом Фитцморов был пуст, дверь заперта, и, сколько бы я ни звонила и ни стучала, никто, разумеется, не откликнулся. В отчаянии я стала двигать туда-сюда цветочные горшки на крыльце, и под одним из них — бывает же такое! — нашла ключ.
Дом был пуст и мрачен, напоминал музей викторианской эпохи и навевал страх. К счастью, далеко идти мне не пришлось: говорящая картина-портал висела на лестнице. На полотне четко выделялись три эльфа, те самые.