— Точно не потомок! — пробормотала я вяло.
— Что с тобой? — Он наконец-то заметил, что мне плохо.
— Есть хочу, — пожаловалась я, — и голова раскалывается. Убей меня, не могу больше это терпеть!
— На, пожуй, — он протянул мне пучок соломы.
— Ну ты что? Что я, лошадь, что ли? — обиделась я.
— Это поможет, поверь мне, — заверил принц.
Я взяла соломинку и пожевала. Вроде правда полегчало немного.
— А ты на моем месте к чему бы стремилась? — спросил Карл, передавая мне уже третью соломинку.
— Чтобы в Германии никто не голодал, — тут же ответила я.
— Какая ты избалованная, — усмехнулся мальчик. — Думаешь, это так просто!
Чего бы я сейчас не отдала за гамбургер! Волосы, например! Остригите меня или возьмите пару зубов, только дайте поесть. Никому не надо? Меняю шерстяное белье на один бигмак. Или на сэндвич от Фитцмора — поджаристую чиабатту с антипасти,[15] оливками, цуккини и беконом. Солома больше не помогала. Ну ее!
— Куда они нас везут? — спросила я наудачу, не рассчитывая на ответ.
— На восток, — объявил Карл и улегся рядом со мной.
Он снова потрогал и погладил мои волосы, как уже делал это несколько раз до того.
— Ты пахнешь цветами. Фрезиями и сиренью. Сколько тебе лет?
— Восемнадцать. А тебе?
— Десять, — отвечал он, накручивая пряди моих волос себе на пальцы, — я мог бы на тебе жениться. Ты богата?
Я отняла у него мои волосы и отодвинулась от него.
— Мне всего восемнадцать. Забудь!
— Моему брату всего шесть лет, а он уже помолвлен, — спокойно возразил принц и пристально рассмотрел меня, наморщив лоб. — А почему ты вообще до сих пор не замужем? Что-то с тобой нехорошо? Или с твоей семьей?
Что я могу ему объяснить? У них тут принято свататься в шесть и жениться в двенадцать.
— В нашей семье все склонны к самоубийству, — соврала я.
— Неправда, — тут же возразил мальчик, — ты влюблена в твоего провожатого.
— Вот уж точно нет! — твердо заявила я. — Видишь ли, у него целая армия поклонниц. Я стою в самом хвосте длинной очереди.
Карл улыбнулся и снова взялся за мои волосы. Сам-то он пах чистотой.
Меня знобило и била мелкая дрожь. Очевидно, тоже от голода. Карл придвинулся поближе. Я его не отталкивала. Он был такой теплый и уютный, а мне так плохо и холодно.
— Почему они меня до сих пор не убили? — прошептала я, размышляя вслух.
Карл молчал. Я посмотрела на него. Он, казалось, что-то хотел сказать, но сомневался. Что-то знает?
— Ты знаешь почему? Скажи!
Он прикусил нижнюю губу.
— Мне кажется, — проговорил он, — что им нужна именно ты.
Я?! Как это?!
— Пока ты была в забытьи, я слышал, как они называли твое имя, — признался мальчик. — Меня взяли, потому что я оказался не в то время не в том месте. Я случайно попался под руку.