— Пусти его! — завопила я. — Что вам надо от ребенка?
Поскольку ни один из них меня не понимал, никто даже не оглянулся на мой окрик, сколько бы я ни орала «Пусти!» и ни барабанила кулаками по их дубленым шкурам.
Однако рука моя снова наткнулась на холодное оружие на поясе у моего мучителя. Не раздумывая, я снова нанесла удар, и меня тут же отпустили. Угрожая кинжалом, я снова потребовала, чтобы мальчика отпустили, четко произнося каждый слог и указывая рукой на сакса, который держал принца. Тот, недолго думая, швырнул пленника мне под ноги. Карл закричал от боли. Я бросилась к нему, и нас снова мгновенно окружили! Я обхватила мальчика рукой и приставила лезвие к собственному горлу. Если Карл прав и им нужна все-таки именно я, то это единственный способ сделать так, чтобы они не причинили ему вреда.
К великому моему изумлению, зверолюди замерли как вкопанные. И жест мой они истолковали однозначно. Тот, кого я считала у них за главного, поднял руку и что-то сказал.
— Вы оставите его в покое, — проговорила я, — иначе… иначе…
Что иначе? Никогда не знала, что говорить дальше. Как на уроке английского у мистера Стрингера. Зависла!
Они это заметили и приняли за слабость. Тогда я сильнее прижала лезвие кинжала к своей шее. Легкое жжение. И горячие капли побежали по шее вниз. Надеюсь, я не перестаралась. Не хватало только и вправду перерезать себе горло.
Предводитель с воздетыми руками попятился назад. Другие шестеро сделали то же. Я осторожно отвела лезвие от шеи. Только бы кровь фонтаном не хлынула! Кровь не хлынула. Карл стоял рядом, прижимаясь ко мне.
— Мы можем идти? — спросил он.
Куда же мы пойдем? Одни, в лесу, зимой, ночью. Откуда ждать помощи? Нет, Карл, некуда нам идти. Остаемся. Я обняла его за плечи и еще раз грозно объявила:
— Ребенка не трогать!
Кажется, поняли. Главный коротко кивнул.
Я вернулась к тлеющему костру, завернулась в покрывало, обхватила руками перепуганного принца, и мы оба молча затаились. Заснуть ни один из нас не мог. Я прислушивалась тревожно и настороженно, ждала чего-то. И Карл, без сомнения, делал то же самое. Но в какой-то момент навалилась усталость, глаза стали слипаться, и я уснула.
И приснился мне какой-то совершенный бред. Якобы я заблудилась в крепости и оказалась в какой-то темнице, где все забито шмотками от Шанель, Валентино и еще каких-то гламурных кутюрье. Ли находит меня, когда я пытаюсь найти выход из подвала среди этого тряпья. Хотя на влажной каменной стене горит табличка с надписью «Выход», я постоянно, снова и снова, попадаю в очередной переулок из вешалок, пиджаков, юбок, джинсов и топов. Лицо Фитцмора с издевательской ухмылкой появляется над вешалками с нижним бельем.