– Выходит, это все из-за меня! – от слез Гуннхильд едва могла говорить.
– Ну, ты не виновата, что не смогла уехать! – Рагнвальд лежа протянул руку, стараясь коснуться ее. – Я уже слышал, как все было. Кнут перекрыл вам дорогу к кораблю, а Халле, бедняга, до последнего пытался увести тебя…
– Он погиб, – всхлипывая, добавила Гуннхильд. – Посадил меня на камень и погиб.
– Он уже в Валгалле. Хоть рода он был не знатного, но умер как мужчина.
– Я думала, ты тоже погиб.
– Я сам так думал! – Рагнвальд усмехнулся. – Меня спасла Ингер.
– Почему это? – Гуннхильд подняла на него мокрые от слез глаза, вытирая щеки.
– Я ей понравился! – Рагнвальд тихо рассмеялся. – Я тут изображал того норвежца, Франмара, который дал на йольском пиру обет, что возьмет в жены Ингебьёрг, дочь конунга Ингвара из Гардов, или умрет. Говорил, что явился сюда, чтобы похитить Ингер, о красоте которой известно по всем Северным Странам.
– Да неужели она тебе поверила? – недоверчиво спросила Гуннхильд.
Она знала, что дочь Горма горда и честолюбива, но ведь не глупа!
– Может, и не так чтобы поверила, но ей определенно понравилось! Ведь это приятно, когда ради тебя сын конунга является из-за моря и в одиночку лезет ночью во вражескую усадьбу? Это прямо сага, пусть и не совсем правдивая. А она, кстати, и правда ничего себе.
– Ничего себе! Да она красавица! Прямо как из саги вышла! И смелая к тому же.
– Это кто тут вышел из саги? – раздалось от двери.
Брат и сестра обернулись – на пороге стояла именно та, о которой они говорили.
– Ты проснулась наконец, спящая валькирия? – Ингер кивнула Гуннхильд. – А я уже хотела позвать Харальда, чтобы он тебя поцеловал, как Сигурд Брюнхильду, а то думала, ты так и будешь спать еще сто лет.
– Почему это Харальда? – Гуннхильд покраснела, вспомнив свои сны.
И что это на нее нашло – наяву мысль о том, чтобы целоваться с Харальдом, казалась удивительно нелепой.
– Ах, ну да, лучше Кнута! – Ингер усмехнулась. – Но ведь это Харальд лазил за тобой на Серую Свинью. Говорят, ты спала там беспробудным сном, как Брюнхильда на своей горе. Может, он там уже целовал тебя, чтобы разбудить, пока Кнуту не было снизу видно?
– Ничего подобного! – запротестовала Гуннхильд, хотя у нее мелькнула мысль, что, если бы Харальд это сделал, она могла бы не заметить во сне. – Он не больше хочет целоваться со мной, чем я с ним. Он ведь считает меня ведьмой, от которой вам один вред!
– Может, ты и права. Ему все меньше нравится то, что Кнут собирается взять тебя в законные жены. Но теперь больше нечего делать – ведь Асфрид объявила тебя единственной полноправной наследницей, Госпожой Кольца, у вас ведь так это называется? И если кто-то из моих отважных братьев возьмет тебя просто в наложницы, все права перейдут к вашему родственнику Олаву. А пока он жив, он ведь еще может найти себе поддержку. Что мешает твоему отцу снова жениться? Или поискать поддержки у дальней родни. Говорят, у Инглингов в Гардах очень много земли и людей и они весьма воинственны.