Но мало того – весь пол, покрытый шкурами, в этом удивительном жилье был усыпан различными дорогими вещами. Здесь были чаши и кубки, бронзовые, медные, серебряные, мерцающие позолоченными боками, пояса с серебряными бляшками, украшения – шейные цепи и гривны, браслеты и нагрудные застежки, нитки бус. Перстни валялись под ногами, будто простые камешки. Немало было оружия, причем тоже дорогого – франкские мечи с узорными рукоятями, скрамасаксы, копья, ножи, несколько щитов – одни целые, другие изрубленные. То, что она поначалу приняла за ремни, оказалось различными частями конской упряжи, в основном от снаряжения верхового коня. На полу, на ларях, на стенах висели и лежали роскошные одежды. Рубахи, плащи, греческие и франкские, из разноцветного шелка, с вытканными изображениями крылатых псов, всадников, еще каких-то чудовищ.
Самыми новыми оказались простыни и подушки на лежанке. Одеяло из мягкого черного меха – куницы или соболя, она не могла разглядеть, – на ощупь было гладким и чистым.
Вдруг Гуннхильд сильно вздрогнула – в дальнем темном углу кто-то стоял. Кто-то высокий, выше человеческого роста, застыл как каменный, и лишь огромная позолоченная гривна на его груди тускло мерцала. Лица не было видно, и такой силой вдруг пахнуло на Гуннхильд, что она невольно приподнялась и прижала к себе плащ, которым была укрыта.
– Это Фрейр, – раздался смутно знакомый голос из другого угла. – Твой р-родственник, так что не пугайся.
Гуннхильд перевела взгляд в ту сторону и вздрогнула еще раз, хотя не так сильно: там на ларе сидел Харальд. То есть она подумала, что это он, с трудом различив очертания знакомой фигуры и голос, но рядом с ним не было света.
– Ф-фрейр? – неуверенно повторила она.
– Да. А это все, – Харальд поднял глаза и обвел ими тьму наверху, – называется Дом Фрейра. Это и есть его курган, в котором его похоронили.
– Ч-то ты говоришь? – Когда до Гуннхильд дошло, что он имеет в виду, у нее застучали зубы. Теперь она разглядела, что в углу стоит резное деревянное изображение бога плодородия со всем, что ему полагается. – Тот курган – в Швеции!
– Это шведы так думают. А у нас все знают, что это тот самый курган.
Гуннхильд не стала спорить. Известно, что в разных странах есть «курганы богов», причем тех же самых, разные горы и пещеры, из которых по ночам выходит Один или Тор, и все жители уверены, что у них-то и есть настоящий.
– З-зачем я здесь? – проговорила она, подавляя мелькнувшую догадку, что…
– Тебя решили принести в жертву, – спокойно, без досады или злорадства ответил Харальд.