– А как же Ингер? – крикнула она, на ходу уворачиваясь от бьющих по лицу веток и стараясь не поскользнуться на мокрых гниющих листьях.
– Всякому своя судьба! Твой брат велел мне поберечь тебя, и я сделаю это!
Гуннхильд мельком подумала: если бы Рагнвальду пришло в голову повторить просьбу перед битвой, он скорее поручил бы заботам Кетиля свою молодую жену. Но Рагнвальд, наверное, давно забыл об этом человеке. А тот тем не менее считал, что его долг за спасение от виселицы еще не выплачен.
– Куда мы идем? – крикнула она.
– Не в Эклунд – туда могут прийти, – отрывисто бросал через плечо Кетиль, ковыляя изо всех своих сил. – Норвежцы знают это место. Мы пойдем туда, где нас никто не найдет. Я знаю хорошее укрытие. Ничего не бойся.
Вскоре они перешли на шаг: старый хромой нищий устал и запыхался сильнее, чем крепкая девушка. Гуннхильд отняла у него руку, но вонючий и драный плащ Злюки, собранный из разных кусков, пока не сбрасывала с плеч. Оглядываясь, она не замечала в лесу ничего подозрительного, крики позади давно смолкли.
Едва ли норвежцы найдут их здесь – этой местности не знала даже она сама, хоть и прожила в Эбергорде всю весну и лето. Они миновали поляну, где над пожухлой травой возвышалось кольцо стоячих камней, и Гуннхильд прошла мимо с трепетом, будто это были живые существа, загадочные и опасные. Потом начался ельник: даже осенью в нем царил зеленый сумрак, едва заметная тропа была завалена обломанными ветками – значит, никто здесь не бывал.
– Вот здесь мы укроемся. – Кетиль кивнул вперед.
Однако Гуннхильд не увидела никакого укрытия, пока он не подвел ее к холмику и она не обнаружила в этом холмике дверь. Это оказалась избушка, построенная из старых, почерневших и подгнивших плах, заросшая мхом и травой. Позеленевшая дверь почти сливалась с дерновой крышей. Издали хижина напоминала большой, местами замшелый валун.
Кетиль по-хозяйски уверенно толкнул дверь. Внутри был провал в темноту.
– Кто здесь живет? – Гуннхильд остановилась, не решаясь лезть в эту сырую нору. – Ты?
– Дочь моя думает пожить тут немного, здесь ведь никто не потревожит. Но хозяев нет, они умерли. Ты лучше всех это знаешь, ты ведь сама отправила хозяйку этого дома навек поселиться у Хель.
– Что? – Гуннхильд не сразу сообразила, что он хочет сказать. – Здесь жила… та ведьма?
– Точно так. – Кетиль кивнул. – Зато никто тебя не найдет. Про это место и здешние-то толком не знают, а уж норвежцы и подавно не сыщут. Тут можно отдохнуть. Заходи.
Он первым вошел в низкую дверь. Гуннхильд шагнула туда со страхом; ей подумалось, что можно подождать и снаружи, но она устала, очень хотелось присесть, укрыться от ветра и моросящего дождя.