Вся киногруппа, небось, смеялась бы над ним, не переставая, до самого конца съемок. А раз кино, то понятно все и с собором — нарисованный, не иначе.
И со сплошным потоком машин — это они тут по кругу ездят, наверняка.
Для съемок можно что угодно. Вон, Бондарчук какое Бородинское сражение сделал. Смотришь — и веришь. Витька, криво усмехаясь, подошел к переходу, дисциплинированно дождался зеленого огонька и пошел к собору. Громада собора приближалась рывками, в такт шагам, нависала над Витькой, заставляя задирать голову. Вот ведь, умеют наши декорации делать. Как в «Войне и мире», точно. Оглянувшись украдкой, он шагнул на мягкий зеленый газон и с размаха стукнул кулаком по стене. Вместо гулкого удара по фанере получился слабенький шлепок по каменному монолиту и отбитая рука. Ругаясь сам на себя, он пошел вокруг, удивляясь всему окружающему. Где же его бассейн? Где раздевалки? Где будка со стеклом для зимнего времени? Где полуголые спортсмены и девушки в купальниках и резиновых шапочках? Где все это? А памятник оказался какому-то царю. Голова у Витьки кружилась от непонимания и несоответствия настоящего. Закрыв глаза, он чувствовал себя на своем рабочем месте.
Открыв — не узнавал его. Отвернувшись от громадного здания, накрывшего собой бассейн, он двинулся к привычным желтым павильонам Кропоткинской. Домой, скорее домой! Заснуть и проснуться в знакомом и привычном. В вестибюле, порывшись в кармане, достал пятачок и замер перед непонятным блестящим устройством, в котором даже места такого не было, щели этой для монеты. Куда совать-то? Сзади аккуратно похлопали по плечу:
— Документики ваши можно? Витька оглянулся. Перед ним стоял парень лет двадцати пяти в тусклой серой, какой-то мышиной, форме и черных высоких ботинках. На груди у него была нашивка с надписью иностранными буквами «Police». И вот тут Витька все понял. Все сразу понял, все, как есть. Он, наверное, просто попал в параллельную вселенную! Как в книжке! Где-то в метро пересек неведомую грань, и влетел в страну, в которой не было революции, не было Ленина и Сталина, не было Хрущева и оттепели, не было Брежнева… И войны, выходит, никакой не было. И поэтому у них тут полиция и церкви. И еще пиво всех сортов в киосках. Но если так, и ничего такого не было, то откуда же вдруг памятник Энгельсу? И метрополитен имени… Или это такая параллельная, где, выходит, фрицы победили, что ли?
Но тогда откуда здесь собор? Он же точно до войны был взорван! Мысли разбежались, раскатились мелкими ртутными шариками по темным закоулкам мозга.