Его подвергали насилию? Его родители умерли или бросили его?
«Никогда никого не было».
Его слова эхом отдавались у меня в голове. У меня разбивалось сердце, когда я думала о том, как жизнь могла навредить Брендону. Я могла представить его мальчишкой, который просто желал, чтобы его кто-то любил.
Как только мы добрались до его машины, я поняла, что должна что-то сказать. Мы всегда были честны друг с другом, и я не хотела, чтобы это изменилось. Мне не хотелось, чтобы наш день закончился так. Я остановилась и встала в нескольких шагах от машины Брендона, пока он шел открыть свою дверь. Забросив вещи на заднее сиденье, он опустил руки на крышу, повернувшись ко мне спиной и избегая моего взгляда.
— Ты можешь поговорить со мной, ты ведь это знаешь? Тебе не нужно прятаться от того, что ты пережил. Разговор мог бы помочь.
Брендон опустил голову и провел пальцами по волосам.
— Мы можем просто уехать, пожалуйста?
— Почему ты не можешь рассказать мне об этом? Что, ты думаешь, случится? Ты не доверяешь мне?
Он обернулся, солнечные очки защищали меня от раздражения в его глазах.
— Дело не в доверии к тебе, Пенелопа. Дело во взгляде на твоем лице. В том, что я хочу, чтобы ко мне относились как к обычному человеку, а не как к долбаному психу. Мое прошлое меня не определяет.
Я смотрела вниз, пытаясь контролировать выражение лица, чтобы не обидеть его.
— Я и не думала смотреть на тебя по-другому. Я просто волнуюсь.
— Ну, так тебе не о чем волноваться, ясно? Я в порядке, — Брендон отступил от машины и повернулся ко мне. Он поднял на голову солнечные очки, раскрывая тоску в своих глазах. — Я просто хочу, чтобы ты видела меня. Не мое прошлое. Не мои шрамы. Только меня. Справишься с этим, как думаешь?
Я кивнула:
— Да, справлюсь. Я смогу.
Брендон направился ко мне, и я встретила его на полпути. Я понимала, что ему нужно отпустить прошлое, и уважала это. Я тоже не хотела, чтобы мои шрамы определяли меня. Изучая его глаза, я протянула руку и погладила костяшками пальцев волосы у него на щеке.
Затем сказала то, что, казалось, ему нужно было услышать.
— Мне жаль.
* * *
Следующим утром мы с Брендоном лежали голыми в его постели. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, каждый раз, когда мы целовались, я чувствовала, как понемногу пропадаю. Разглядывая его татуировку, я подняла наши руки в лучи солнечного света, отбрасывая тени на стену.
— Ты ведь хорошая девочка? — спросил он, переплетая наши пальцы и слегка касаясь бородой моей щеки.
— Не знаю. Хорошая?
— Думаю, да.
Кончиками пальцев я провела по выступающим венам от его ладони до предплечья.