Пётр знал, что Иисус говорит правду, но не желал понимать её.
Когда правда ранит — или лечит
Библия учит нас «говорить правду с любовью», но бывают случаи, когда правда настолько ужасна, что мы начинаем маскировать её. Иногда в своём отношении к умирающему больному мы присоединяемся к его отрицанию смертельного исхода, подражая в этом страусу, который опускает голову в песок. Но доктор Руфь Копп предупреждает: «Если ваше отношение наносит какой-либо вред личности, то оно неприемлемо». Большинство людей не могут признать факт собственной смерти в любые двадцать четыре часа суток, и нуждаются хотя бы в малейшей поддержке их утверждения, что всё это лишь плохой сон.
Мы можем просто избегать прямого ответа на чьё-то отрицание действительного факта. Многие люди, которым было сказано, что они проживут лишь несколько недель или месяцев, по прошествии многих лет смеялись, вспоминая диагнозы врачей. Христианин может иметь твёрдую уверенность, что Бог исцелит его вопреки прогнозам медицины. Правильный ответ, сказанный с любовью и нежностью, звучит примерно так: «Мы знаем, что Бог может исцелить, и Он силен сделать это. Но нам неизвестны Его намерения относительно тебя и меня. Давай доверим твоё лечение докторам и будем продолжать молиться, вопрошая волю Божию». Один врач говорил, что когда серьёзно больной пациент заявляет ему, что Бог исцелит его, то он рекомендует «ожидание и наблюдение». Потому что если исцеления не произошло, то они смогут понять это немного позже.
Игра без выигрыша
Некоторый вид непринятия фактов может оказаться опасным для пациента и его близких. Я особенно имею в виду своеобразную игру «Давайте — тянуть — время». Человек знает, что серьёзно болен. И есть важные вещи, которые он хотел бы сказать своей жене или детям, но он боится, что они не смогут принять тот факт, что он скоро умрёт, поэтому он избегает любых болезненных разговоров с ними. Его жена, понимая, что время для её мужа коротко, старается сохранить приятную атмосферу, поэтому не спрашивает ни о завещании, ни о его последней воле, ни о других вещах, которые её беспокоят. Его домашние хотели бы сказать ему что-либо, чего они никогда не говорили ему, пока он был здоров, но боятся расстроить его. Все играют в странную игру, где невозможно выиграть.
Что, если бы, напротив, умирающий решился высказать всё, что у него на сердце, и открыто говорил о своей болезни? Что, если бы близкие проявили интерес к этому вместо полного игнорирования? Ничто так не облегчает одиночество и депрессию, как откровенная беседа о том, что волнует и беспокоит.