– Может быть, я покажусь вам смешной, – говорила Александрина, – но «барон», «княжна»… так и хочется отбросить эти условности. В конце концов, мы с вами знакомы с детства, и я часто вспоминаю, как наши семьи оказались в соседних имениях…
О черт, она еще и была его давней знакомой. Амалия похолодела.
– Я плохо помню то лето, – прозвучал ровный голос Александра, и «курсистка» тотчас приободрилась.
– Правда? А я все-все помню. – Княжна засмеялась. – Вы сломали мою куклу.
Амалия почти успокоилась. Менее всего взрослому мужчине, который вдобавок занимается охраной императора, захочется вспоминать о том, как он когда-то в детстве сломал чью-то игрушку.
– Дядя привез ее мне из Парижа, – добавила памятливая Александрина. – У нее даже глаза закрывались.
– И я ее испортил?
– Открутили ей руку и оторвали парик. Я была ужасно расстроена. Кажется, я даже плакала.
– Я подарю вам другую куклу, княжна, – промолвил Александр с иронией. – Самую лучшую.
– Саша, это ужасно, – промолвила Александрина внезапно срывающимся голосом. – Не будьте таким, прошу вас!
– Послушайте, княжна…
– Просто Александрина. Или даже Саша. В конце концов, почему нет? Мы так звали друг друга когда-то… И ваш отец тоже шутил: Саша и Саша, позовешь – не знаешь, кто именно прибежит…
– Александрина, я согласился встретиться с вами только потому, что моя мать очень к вам расположена. Я рад, что мы познакомились в детстве… хотя, конечно, за куклу мне прощенья нет. Потом родители увезли вас за границу, мы переписывались, но расстояние сделало свое, и переписка сошла на нет. Вы, кажется, думаете, что знакомство можно возобновить с того места, где оно прервалось, вспоминая о сломанных куклах и прочих шалостях. Беда в том, княжна, что я теперь совсем другой человек.
К «курсистке» подошел кельнер с вопросом, что угодно мадемуазель, и Амалии пришлось отвлечься. Она попросила чашку шоколада и бисквитное пирожное. Когда кельнер отошел, она для виду перевернула страницу в книге и снова стала слушать интересующий ее разговор.
– Мы вернулись в Россию, когда мама умерла, – промолвила Александрина безжизненным голосом. – Друзья рассказали мне, что вы женились на внучке генерала Тамарина. В нашей семье его имя произносят нечасто – он как-то обозвал моего отца никчемным подлецом…
Амалия подумала, что генерал Тамарин, известный своим неуживчивым характером, вряд ли сильно ошибался. Подлец папенька прекраснейшим образом подходил доченьке, которая намеревалась влезть в чужую семью – выражаясь языком Сергея Киреева.
– Да, я женатый человек и доволен этим, – сказал Александр в ответ на слова княжны.