– Нашел. Она беспокоилась, что кот где-то долго пропадал, а потом пришел, сильно хромая. Ветеринар извлек из лапы дробинку.
Амалия помрачнела. Значит, серьезный юноша Володя не только по сарычам стрелял – он выстрелил и в кота Игнатьевой, который попался ему на глаза.
– Вы, случайно, не знаете, кому пришло в голову стрелять в кота? – спросил Дмитрий Владимирович, от которого не укрылось выражение лица собеседницы.
– Я думаю, это был Владимир Киреев, – ответила баронесса Корф, которая не видела причин скрывать данный факт. – Перед моим отъездом он ходил, по его словам, стрелять ворон, которые надоели ему своим галдежом. А потом принес убитого сарыча. Должно быть, убил бедную птицу из досады, что не удалось застрелить кота.
С точки зрения Бутурлина, убитый сарыч мог значить и то, что Владимир Киреев из рук вон плохой стрелок, и уж, во всяком случае, гибель птицы необязательно означала желание на ком-то выместить свою досаду. Но Дмитрий Владимирович не собирался возражать Амалии и уж точно предпочитал оставить свои соображения при себе. Слова баронессы интересовали его лишь с той точки зрения, что выражали ее отношение к людям, так или иначе вовлеченным в драму. Она не слишком удивилась тому, что с Натальей Дмитриевной что-то произошло – и в то же время считала вполне возможным, что та сама устроила свое исчезновение. С третьей стороны, версию о самоубийстве его собеседница отмела сразу же, даже не приводя никаких аргументов. Владимир Киреев ей, судя по всему, был не слишком симпатичен, ну а его отец? До сих пор баронесса не сказала о нем ничего, что позволило бы понять, что именно она о нем думает.
– Как по-вашему, сударыня, Георгий Алексеевич мог быть заинтересован в устранении своей супруги? – решился Бутурлин.
– Бог мой, Дмитрий Владимирович, о чем мы с вами говорим, – усмехнулась Амалия. – Допустим, Наталью Дмитриевну убивают: так это же следствие, подозрения, а при нынешнем состоянии газет еще и огласка, и вынесение на публику подробностей твоей частной жизни. И вообще, насколько мне известно, Георгий Алексеевич хотел лишь разъехаться с ней, чтобы иметь возможность чаще бывать с Марией Максимовной и видеть своего ребенка.
– Откуда вам это известно, сударыня?
Видя, что отступать ей некуда, Амалия рассказала о разговоре, который слышала в день своего отъезда.
– Георгий Алексеевич даже не заводил речь о разводе, – добавила баронесса Корф, – только о том, чтобы жить раздельно.
– А Наталья Дмитриевна не соглашалась?
Вопрос показался Амалии неумным, и она подумала, что ее собеседник, судя по всему, не слишком хорошо знает жизнь.