По Васильевскому острову гулял ветер-хулиган. Он дернул Бутурлина за полу шинели, едва не сорвал фуражку с головы учителя и помчался дальше, закручивая в подворотнях вихри пыли и гремя водосточными трубами. Пестрый кот, стоя на тротуаре, оглядел приближающегося следователя и его спутника, сверкнул колдовскими глазами, опрометью бросился куда-то вбок и ввинтился в подвальное окошко, за которым теплился слабый свет.
– Можем взять извозчика, если хотите, – предложил Бутурлин. – Где вы живете?
– Тут неподалеку, то есть как неподалеку – четверть часа, и я дома. Проще дойти пешком.
– Как скажете. Иван Николаевич, а вы давно знаете Сергея Георгиевича? – спросил следователь.
– С прошлого года, – ответил учитель.
– И при каких обстоятельствах состоялось ваше знакомство?
– Он шел по улице нетрезвый и едва не упал. Городовой хотел его задержать, но я вмешался и пообещал, что доставлю прохожего домой. Кое-как удалось узнать от него имя и адрес дома, и я отвел Сергея Георгиевича туда. Потом я заглянул проведать его, когда он был трезв, и услышал его печальную историю. От него я также узнал о том, что князь Барятинский, знакомый Пушкина, еще жив и что он родственник Сергея Георгиевича. Я стал искать способа связаться с князем, но он был за границей. Несколько раз я посещал дом Георгия Алексеевича. Он хотел знать, нельзя ли как-то помочь сыну, и по его просьбе я передавал Сергею Георгиевичу деньги, как бы от своего лица.
– Любопытно, – пробормотал следователь, – а мне господин Киреев ничего об этом не говорил.
– Ну, Георгий Алексеевич вообще не хотел, чтобы кто-то знал, что он интересуется делами сына.
– Кто-то – вы имеете в виду конкретное лицо?
– Ну, разумеется, Наталья Дмитриевна в первую очередь. Она была против того, чтобы муж давал Сергею Георгиевичу деньги. Кроме того, она запрещала своим детям с ним общаться.
– Полагаю, вам было непросто найти с Сергеем Георгиевичем общий язык, – усмехнулся Дмитрий Владимирович, поплотнее запахивая шинель и поднимая воротник.
Ответ учителя изумил его до глубины души.
– Вы так говорите, как будто уверены, что вам в жизни не выпадет таких обстоятельств, которые сломают вас как тростинку, – парировал Иван Николаевич, вздергивая подбородок. – Он образованный человек, и, когда трезв, с ним очень интересно беседовать. Когда я шел к нему, то надеялся обсудить с ним начало моей статьи – она все никак мне не дается… Сюда, прошу вас, здесь короче идти.