— Насколько я понимаю, — судья внимательно посмотрела на детектива, — пока господину Кравицу никто ничего не инкриминирует, поскольку, как вы сами сказали, обвинение еще не предъявлено, и речь идет только о подозрении.
— Формально обвинение еще действительно не предъявлено, но решение о его предъявлении уже принято. Обвинение будет официально предъявлено Тиму Кравицу в присутствии его адвоката до конца сегодняшнего дня, и это случится независимо от того, санкционирует ли суд заключение Кравица под стражу или нет. Я повторюсь, что в деле собрано достаточно не только косвенных, но и прямых доказательств совершения убийства именно этим человеком.
— Детектив, — тоном учителя обратилась к нему судья Сальгадо, — мы сейчас не рассматриваем дело об убийстве. Прошу вас, не надо мне рассказывать о том, насколько много или мало у вас доказательств. Я сейчас не намерена предрешать вопрос о виновности или невиновности господина Кравица или давать оценку вашим доказательствам. Вы обратились ко мне за санкцией для заключения Кравица под стражу. Пожалуйста, поясните мне, почему я должна это сделать. Что будет вам мешать предъявить ему обвинение и в дальнейшем расследовать это дело, если суд откажет вам в заключении подозреваемого под стражу и оставит Кравица на свободе на время расследования?
— Мы полагаем, что в силу своего статуса господин Кравиц может оказывать влияние на органы следствия, а также иным образом будет чинить препятствия в расследовании.
— Каким «иным образом» и какие препятствия? — была непреклонна судья.
— Оказывать давление на свидетелей, заметать следы на месте преступления, то есть в своем доме в Сан-Паулу, где подозреваемый проживал с потерпевшей. Тем более, Ваша честь, что сегодня утром вы уже в срочном порядке удовлетворили мое заявление и выдали приказ на привод господина Кравица в суд!
— И что теперь? Я после этого должна автоматически удовлетворять все ваши дальнейшие ходатайства? Конечно, я выдала вам приказ. А как еще? Речь идет об убийстве! Но одно дело — санкция на привод в суд, пусть она и была выдана против высшего должностного лица, а другое дело — заключение такой персоны под стражу. Ладно, я достаточно услышала для того, чтобы понять, какое решение я, видимо, приму. Ваша позиция суду понятна. Защита? — обратилась судья к адвокату Кравица.
— Ваша честь! — сказал тот, встав с места. — Все, о чем говорил детектив, это полный вздор. Оставляя в стороне бредовость самих по себе утверждений о совершении моим подзащитным убийства… Убийства, — он театрально поднял палец вверх, — а не какого-то другого, менее тяжкого преступления! Вот, значит, оставляя это все в стороне, я бы хотел сказать, что доводы следствия являются голословными. Единственное, на что они упирают, это на некие обоснованные основания полагать… А что это за основания? Кем или чем они обоснованы?