Улица оказалась не очень людной. В основном на глаза попадались матросы и офицеры, торопившиеся по своим делам. Многие, обратив внимание на Ушакова, останавливались и, не узнавая его, долго смотрели вслед. Но были и такие, которые шарахались в подъезды или делали вид, что не замечают. Поведение этих людей казалось странным и обидным. Скоро, очень скоро забыли они своего прежнего начальника!.. Но вот один из офицеров, кажется, его узнал. Встрепенулся радостно и замер в приветствии:
- Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!
Ушаков узнал в нем Козмина, что в свое время служил на корабле "Преображение" шкипером. Он приказал остановить лошадей, и тот тотчас подбежал к нему.
- Шкипер Козмин? - на всякий случай уточнил Ушаков.
- Так точно, ваше высокопревосходительство, Козмин. - Офицер, довольный, заулыбался. - Думал, не узнаете.
Лет пятнадцать тому назад Козмин в пьяном виде учинил дебош и наговорил много лишнего в адрес властей, за что был арестован. Ему грозил военный суд. И вот тогда Козмин решил обратиться к Ушакову, как командующему флотом, с просьбой простить его. Ушаков хотел было оставить его прошение без последствия, но, узнав, что он отец малолетних детей, переменил свое решение, приказал освободить его из-под стражи и определить в прежнюю должность, строго предупредив, однако, чтобы впредь необдуманных поступков не совершал.
- Как дети? - поинтересовался Ушаков.
- Да что дети!.. Дети выросли. Старший офицером стал, в люди вышел. Вам спасибо. Сами вы как, Федор Федорович?
- В отставке прозябаю. Состарился. - Ушаков старался говорить шутливо, но в голосе его прорывалась горечь. - Никому уже не нужен, даже севастопольцы, заметил я, отворачиваются...
Козмин рассмеялся.
- Вас просто не узнали. Должно быть, вас за маркиза приняли, командующего флотом.
- Траверсе?
- Этого самого. Маркиз разъезжает по городу обычно при всех своих орденах, вот вас с ним и спутали.
Их разговор стал привлекать внимание прохожих. Узнав, что человек в адмиральском мундире не кто иной, как сам Ушаков, люди стали сбегаться со всех сторон, и вскоре возле экипажа образовалась плотная толпа. Ведь молодые матросы и офицеры знали о знаменитом флотоводце только по рассказам, теперь же им представлялась возможность посмотреть на него живого собственными глазами. Хозяин дома, возле которого остановился экипаж, вынес на полотенце хлеб и соль - русский обычай встречать дорогих гостей.
- Милости просим, Федор Федорович! Не угодно ли ко мне пожаловать, откушать с дороги?
Ушаков посмотрел на его загорелую лысину, маленькую бородку клинышком, тонкие изогнутые брови, чуть насмешливые глаза с зеленым отливом, и ему показалось, что этого человека он где-то уже видел. Он напряг память.