— Я обязательно буду иметь это в виду, — пробормотала в ответ Лайла.
— Вы ведь еще не познакомились с Фебой? Она должна вот-вот спуститься. Если, конечно, не собирается опоздать в школу, — сказал Кент, нахмурившись, и Лайла заметила, как его взгляд скользнул к настенным часам. После этого он бросил кусок масла в стоящую на плите сковородку.
— Нет, еще не познакомилась, — ответила Лайла, — но я знаю, что она любит, чтобы яичница была лишь слегка обжарена. — Абигейл уже успела сообщить ей о том, кто из членов семьи что любит.
— Кстати, а вы сами что предпочитаете? — Кент разбил на зашипевшую сковородку несколько яиц.
— Глазунью.
— Я, признаться, и сам люблю яичницу в таком виде. — Кент снова подмигнул ей. Через пару минут он выложил глазунью из двух идеально поджаренных яиц на тарелку, добавив к ней подрумяненный английский кекс и несколько разрезанных ягод клубники, а затем с гордым видом вручил тарелку Лайле. — Воп appétit[47].
Они уселись завтракать на диван кухонного уголка, пристроившегося между двумя стеллажами, где рядами стояли написанные Абигейл книги по кулинарии.
— Как я понял, у вас есть сын, который вскоре тоже должен приехать сюда, — сказал Кент, намазывая маслом свой кекс.
— Он примерно одного возраста с вашей дочкой. Его зовут Нил.
— Буду рад с ним познакомиться. — Муж Абигейл откусил немного от кекса и некоторое время задумчиво жевал его. — Интересно, каково оно — иметь в доме двух подростков. До сих пор нам и с одним постоянно хватало хлопот. — Он произнес это мягко, но она уловила в его голосе нечто большее, чем просто родительское преувеличение детских выходок. — О, только поймите меня правильно. Феба — очаровательная девочка. Просто… с некоторых пор она несколько замкнута. Не обижайтесь, если она будет с вами не слишком приветлива.
— Можете мне поверить, я вас хорошо понимаю, — сочувственно ответила Лайла, подумав о дурном настроении, в котором последнее время пребывал Нил.
Известие о том, что они будут жить где-то в пригороде, вдали от его друзей и привычных мест их встреч, привело его в полное уныние. Теперь сын даже не пытался выглядеть мужественно. Он уже не старался как-то поддерживать ее, отчего Лайла чувствовала себя еще более несчастной.
— Неужели и вы тоже? — Кент взглянул на нее, испытывая что-то вроде солидарности. — Ну, думаю, нам следовало ожидать чего-либо подобного. Хотя мне трудно припомнить, чтобы я вел себя таким образом в их возрасте.
— А каким вы были подростком? — спросила она с неожиданным любопытством.
Кент пожал плечами.
— Если честно, то довольно угрюмым, — ответил он. — Типичный упорный трудяга. Наверное, в каком-то смысле я слишком поздно родился. Абби говорит, что я пропустил время радикальных 60-х годов, которые, несомненно, проявили бы мою истинную натуру. Думаю, она вам еще не сказала, что я своего рода «крестоносец», люблю активно участвовать в общественной жизни. Хотя моя жена воспринимает это как войну с ветряными мельницами. — Кент усмехнулся, и Лайла вновь уловила легкую тень, пробежавшую по его лицу.