— Я хочу, чтобы на небе появилось облако! — громко сказал он.
Когда, Гоша в третий раз посмотрел на небо, от увиденного у него выпали пакеты из рук. Из-за горизонта медленно выплывало огромное облако.
— Что за… — пробормотал Гоша себе под нос. — Ты видишь? — он на секунду повернулся к Арине и снова отвернулся. — Там облако!
— Ну, а я тебе что говорила?
Гоша не отрывал взгляд от медленно плывшего по небу облака, боясь, что оно исчезнет. Он смотрел на него минут десять, но, вспомнив о том, что рядом с ним маленькая девочка, повернулся к ней.
— А ты где живешь?
— Сегодня здесь. Вот в этом самом подъезде. А, где буду жить завтра не знаю… — пожала маленькими плечиками Арина. — Мы приехали сюда с мамой и Димой. Своего дома у нас нет. И мы каждый месяц снимает новую квартиру. Теперь вот тут поселились.
В этот момент к подъезду подъехала машина, из которой вышел высокий мужчина в светлой куртке и такого же цвета брюках и маленького роста женщина.
— Арина, марш домой! — строго сказала женщина, еще не успев подойти близко.
— Пока, Гоша. Я надеюсь, мы еще увидимся. Ты хороший. И ты мне нравишься, — сказала девочка и неохотно пошла за мамой и ее сожителем Димой, который, судя по его поведению, не питал особых чувств к Арине и ее маме, которая нужна ему была только для того, чтобы не быть одному.
— Послушайте! — окликнул Гоша Диму, Арину и ее маму, подхватывая свои пакеты. — Вы, наверное, только поселились в этом доме. Меня Гоша зовут. Вы можете оставлять девочку у меня, когда будете уезжать. Не стоит ребенку гулять оному, да еще когда так холодно.
— Мама, он хороший. Его Гоша зовут. Мы с ним смотрели на облака, сказала Арина своей маме.
— Спасибо. Мы так и сделаем в следующий раз, Гоша, — ответил Дима, сделав заметную паузу вспоминая уже успевшее позабыться имя Гоши. — Вы, в какой квартире живете?
— На самом последнем этаже. Под крышей. Там всего одна квартира. Без номера.
Человеческая жизнь скучна по своей природе. Каждый день повторяет предыдущий. И каждый день приближает тебе к черте. Не успеешь насладиться детством, как время, грязно ругаясь, вталкивает тебя в вагон юности. Если ты не умираешь в этот период, а среди наркоманов самоубийства совершаются в триста пятьдесят раз чаще, то, возможно, если повезет, ты встретишь старость.
А еще, если подумать, то вся наша жизнь состоит из вечных диалогов о жизни, работе, учебе. О планах на будущее, которое есть далеко не у всех.
Разговоры о сексе в возрасте четырнадцати-двадцати двух лет играют ту же роль, которую играют разговоры о погоде у тридцати-сорока шести летних людей, считающих себя интеллигентами. Хотя на самом деле, их патологический ужас перед откровенными сценами и высказываниями, говорит только о том, что их стремление к естественному, подавлялось с самого детства.