В двух противоположных углах стояло два кресла. Возле одного из них, того, что было ближе к балкону, повернувшись ко всем спиной, лежал один из парней. Он не двигался и не подавал никаких других признаков жизни, так что было не понятно: мертв он или все еще жив. В другом кресле сидел другой парень. Со стороны можно было подумать, что он сосредоточено смотрит в телевизор. На самом деле, он его не видел. Он видел только голубоватый свет, на который и смотрел, периодически поглаживая то щеку, то шею, то какую-нибудь другую часть тела. Напротив, у стены сидела девушка, уронив голову на грудь. Она была в отключке.
Егор проснулся, лежа на диване оттого, что острая пружина впилась ему в бедро. Он сел, свесив ноги. Левая нога вступила во что-то жидкое и липкое. Егор с отвращением посмотрел на пол. В памяти всплыло, что перед тем, как уснуть его рвало несколько раз. В поле зрения была только одна лужа, а это значит — если их, конечно, кто-нибудь не убрал, что мало вероятно, — что где-то в квартире есть еще опасные места.
Кое-как брезгливо вытерев ногу о давно полысевший ковер, Егор встал на ноги. Он пошел в кухню, чтобы попить воды.
Не помня, где находится кухня, сильно шатаясь, он вышел из комнаты. Квартира была небольшой, так что даже в таком состоянии Егор нашел требуемую комнату, вовремя среагировав у порога, переступил очередную лужу блевотины.
На кухне его ожидало разочарование. Ржавая раковина лежала рядом обрубком трубы, наспех заткнутой всяким хламом.
Егор поплелся в ванную.
Грязный унитаз весь был заблеван. Ванна и треснутая раковина тоже. Егор открыл кран с холодной водой, подождал, пока хоть чуть-чуть смоются рвотные массы, и только потом припал к слабенькой струйке воды. Вода была такой холодной, что зубы с первого же глотка начало ломить от холода. Егор не обращал внимания ни на это, ни на резкий запах блевотины, бивший в нос.
Вдоволь напившись, он оторвался от крана. Если бы он захотел сейчас что-нибудь сказать, то вряд ли у него что-нибудь получилось, потому что онемевшее горло перестало подавать признаки жизни.
Егор вернулся в комнату, забыв закрыть кран.
Он подошел к парню, сидящему в кресле и толкнул его в плечо.
— Эй… Как там тебя? Надо вмазать. У меня выход начинается.
Веки парня медленно поднялись. Его тело напоминало маятник: оно монотонно раскачивалось вперед-назад. Голова повернулась в сторону Егора, как бы сама по себе.
— Там, — парень поднял руку.
Егор посмотрел в том направлении, куда указывали дрожащие пальцы.
Он подошел к трюмо, открыл поцарапанную дверцу. Там лежала ложка, перетяжка, зажигалка и пакетик с белым порошком.