– Не скажу, – сердито ответил Максимка.
Она закрыла тетрадь, усмехнулась и съязвила:
– Ну и дуйся себе на здоровье. Не очень-то и хотелось знать.
– Я не дуюсь.
– А вот и дуешься, вон как губу выпятил. На обиженных, кстати, воду возят.
– Не возят.
Алина засмеялась, подошла к сыну и принялась щекотать его за бока, приговаривая:
– Я тебе покажу, как на маму обижаться. Я тебе покажу…
Максимка хохотал, извиваясь.
– Ну ма-а! – взвизгнул он. – Ну хва-атит!
На кухне засвистел чайник, и они, все еще смеясь, отправились пить чай.
Алина подумала, что утро неплохо начинается, не то что вчера. Может, и день будет хорошим?
Через полчаса, когда она с ведром вышла со двора, чтобы сходить к колонке за водой, увидела Федора. Тот с сумкой в руке шагал в ее сторону по деревенской улице, рядом семенил Цезарь.
– Привет, – подходя к Алине, поздоровался Федор. – А я к вам.
Ее встревожило, что выражение лица у него было слишком уж суровое. С таким выражением обычно приносят плохие вести.
– Что-то случилось?
– Нет-нет, – поспешил успокоить Федор. – Я насчет альбома Лира. Тут вот какое дело… – Он замялся. – Вы вчера сказали, что сжечь его хотели.
– Верно.
– И я с вами согласен, его лучше сжечь. Понимаю, это улика, но… пускай прошлое останется в прошлом. В конце концов, Лир мертв. И вот еще что… Пока альбом был в моем доме, я себе места не находил. Мне казалось, что он будто заразу какую-то излучает. Можете смеяться, но после него я сегодня собираюсь всю мебель и полы с хлоркой вымыть. Опять назовете меня параноиком?
– Нет, не назову. – Алина наклонилась и почесала Цезаря за ухом. Пес прикрыл глаза от удовольствия и завилял хвостом. – Я чувствовала то же самое, когда альбом был в моем доме. Черт, да я к нему даже прикасаться больше не хочу.
Федор поскреб небритую щеку.
– Значит, решено. Я прямо сейчас пойду и спалю его к чертовой матери. Он ведь у меня с собой, – кивнул на пакет в своей руке.
– Я с вами. Хочу видеть, как он сгорит, – заявила Алина. – Вот только воды принесу, и пойдем, ага?
* * *
Максимку с собой не взяли: нечего ему смотреть, как взрослые сжигают альбом, полный кошмаров, ведь такое действо чем-то сродни казни. Алина сказала ему, что скоро вернется, и разрешила взять ноутбук, на который он косился, но попросить пока не решался: помнил мамину угрозу стереть все игры.
Отошли от деревни, и возле давно заброшенного, но все еще смачно воняющего навозом коровника Федор брезгливо вынул из пакета альбом и бросил его на землю. Не забыл он прихватить и бензин в пластиковой бутылке – полил им альбом, после чего вытащил из кармана спичечный коробок.