Ольга стояла как изваяние, глядя на закат, лишь легкий ветерок трепал ее волосы.
– Скажи, ты вообще ничего не боишься? – тихо спросила Алина.
Ольга ответила после большой паузы, и голос ее прозвучал как-то сонно, меланхолично:
– Я… боюсь осени… Золотой осени… Когда листва желтая… желтая…
Алина удивилась:
– Осени? Но почему?
– Золотой осенью, – все так же заторможенно сказала Ольга, – я… умерла.
– Что?
Ольга встрепенулась, поежилась и спрыгнула с парапета на крышу.
– Так о чем ты спрашивала?
– Ты только что сказала…
– А, забей, – как ни в чем не бывало улыбнулась Ольга. – Травка в голову ударила немного, вот и несу всякую чушь.
Алина хмыкнула.
– Ну, я так и поняла.
Она подумала, что больше не хотела бы слышать такой отстраненный, даже мертвенный голос подруги. Было немного жутковато. «Золотой осенью я умерла». Бр-р… как фраза из ужастика.
Ольга внимательно посмотрела ей в глаза.
– Прежде чем уйдем, хочу, чтобы ты кое-что сделала.
– И что же? – насторожилась Алина.
– Закрой глаза.
– Зачем?
– Закрой, закрой, не бойся.
Алина демонстративно тяжело вздохнула и сомкнула веки.
– Ну, и?
– А теперь представь себе лица тех, кого ты ненавидишь. – Ольга повысила голос: – Лицо мужа, свекра… кого еще ненавидишь?
– Соседку с четвертого этажа.
– И ее лицо представь. Ну же! Ты видишь их?
– Да.
– Да?
– Да вижу я, вижу.
– Отлично. Это ведь не лица, а морды! – зло прошипела Ольга. – Морды! С мерзкими поросячьими глазками. Ты видишь их, Алина, видишь? Они смотрят на тебя! Пялятся как последние суки!
Травка отлично стимулировала воображение, и Алина видела все. И чувствовала, как нарастает злость.
– Но они боятся тебя! – продолжала Ольга, тяжело дыша. – Эти хари боятся тебя до усрачки! В их маленьких поросячьих глазках страх! Их морды кривятся от ужаса! И тебе ведь это нравится, правда? Это круто, охренительно круто! А их губы трясутся, рыла морщатся! Они скулят как шавки, скулят, скулят!..
Алина видела их перепуганные глаза и трясущиеся губы. И да, ей это действительно нравилось!
– Ненавидь эти рожи, Алина! – яростно шипела Ольга. – Всем сердцем ненавидь! Они до жути боятся твоей ненависти! Трусливые крысы, трусливые грязные крысы!
– Крысы! – вырвалось у Алины.
– Да, им место на помойке, среди вонючих отбросов! Там их место, да?
– Да!
– Пошли их подальше, Алина, крикни в их мерзкие морды: пошли на хер! Пошли на хер!
– Пошли на хер! – закричала Алина, дрожа от гнева и восторга. – Пошли на хер, крысы!
– Так их, уродов! Так их!
– Пошли на хер!
– Видишь, как они убегают на свою помойку?
– Да! – что есть силы заорала Алина. – Бегите, крысы, бегите!