Прошу прощения, мистер Фербенкс, но на связи мистер Гринбаум.
Уолтер Гринбаум был личным адвокатом Макса в Нью-Йорке. Он никогда не звонил просто так.
Я поговорю с ним. — Макс кивнул газетчикам, которые скромно потупились, спрятавшись в раковины мнимой вежливости, и поднял трубку телефона. — Уолтер, разве это не рано для тебя?
Поскольку разница между Нью-Йорком и Лондоном составляла пять часов, в Штатах сейчас было всего шесть утра.
Очень рано, — раздался неожиданно четкий и близкий голос Уолтера Гринбаума. — Но при этом и слишком поздно. Когда мы сможем поговорить лично?
Это прозвучало тревожно.
Не знаю, Уолтер, — ответил Макс. — Мне надо быть завтра в «Банке Слоновой Кости» в Найроби. Не думаю, что смогу вернуться в Штаты раньше, чем...
Я здесь.
Макс моргнул.
Здесь? Ты в Лондоне?
Я только что прилетел на «Конкорде». Когда ты освободишься?
Макс понял, что раз уж Уолтер Гринбаум вместо того, чтобы позвонить, отправить факс или просто дождаться его возвращения, бросает все и лично летит в Лондон, то дело серьезно.
Прямо сейчас, — произнес он, повесил трубку и обратился к газетчикам. — До свиданья.
***
Уолтер Гринбаум был плотным мужчиной слегка за пятьдесят с большими мешками под глазами, из-за которых он выглядел так, словно в нем сосредоточилась вся земная скорбь. Однажды, когда приятель заметил, что удаление этих мешков — простейшая пластическая операция, он ответил: «Ни за что. Без этих мешков я из адвоката превращусь в истца». И был прав. Мешки придавали каждому его слову значимость, уверяя каждого, что их обладатель видел и пережил все на свете. А говорить он умел, как никто другой.
Доброе утро, Уолтер.
Привет, Макс.
Кофе? Ты уже позавтракал?
В прошлые выходные взломали твой дом в Каррпорте на Лонг-Айленде.
«Я слышу об этом впервые», — напомнил себе Макс. Изображая легкий интерес, он спросил:
Взлом? Вот что бывает, когда оставляешь дом пустым. Много взяли?
Серебра и прочих ценностей на четверть миллиона плюс автомобиль.
У Макса отвисла челюсть. Он впал в ступор и не мог даже придумать, что ответить.
Насладившись наступившей тишиной, Уолтер усмехнулся и пояснил:
Да, Макс. Он вернулся. Сбежал из полиции и вернулся в дом.
Вернулся? Вернулся?
Что известно Уолтеру?
Они стояли в бело-золотой гостиной, у окна с видом на Темзу, где черные птицы, борясь с ветром, сновали под быстро плывущими высокими облаками. Но сейчас обоим было не до любования пейзажами. Уолтер указал на белый диван со словами:
Почему бы тебе не присесть, Макс? А то, того и гляди, упадешь.