— Где ты взяла эти одежды?
— В Су-Сити.
— Да ни одна американка не будет носить такого платья.
— Потому-то оно и досталось мне по дешёвке.
— По дешёвке? Но у тебя ведь совсем не было денег.
— Я продала свои серёжки. Они мне ни к чему. Я не могла их носить. Они были мамины. Но и мама не носила их. Она получила их от своей бабушки, муж которой был большим человеком. Она была богатой женщиной и могла позволить себе носить их. Моя же мать была бедной, и я тоже.
— И сколько же тебе дал за них ювелир?
— Двести долларов.
— Двести?
— Да. Ты помнишь маленькие яркие камушки? Это бриллианты.
Я израсходовала совсем немного денег себе на платье. И ещё осталось достаточно на любую одежду тебе.
— Я не трону этих денег.
— Хорошо. Но видишь ли, это платье мне не совсем впору.
Продавец сказал, что если я подожду, то он подыщет швею и подгонит его, но я ответила, что мой муж сделает это лучше.
— Но я же не дамский портной.
Пит встал и обошёл её вокруг, глядя на платье глазами мастера. Достал из печки кусочек угля и сделал какие-то таинственные метки на жакете, велел ей снять его и пометил что-то на юбке. Затем он осмотрел подол.
— Юбка слишком коротка, а отворот подола слишком узок.
— Да, поэтому я взяла вот этот миленький отрез темно-синей ткани, чтобы надставить.
Пит хмыкнул. Но наутро взялся переделывать платье. Работал он быстро, и к середине дня можно было делать примерку. Он смотрел на неё в новом платье со всё возрастающим удовлетворением.
— Тебе надо поправить причёску. Она у тебя похожа на гнездо какой-то большой птицы. Садись, сейчас сделаю.
— Ты сделаешь мне причёску?
— Я полгода служил у парикмахера. Женщины часто заходили сделать себе причёску.
Он расчесал ей волосы. Какие они длинные, и густые, и мягкие! Он всегда считал, что волосы у неё льняного цвета. Теперь же увидел, что в них много золотых прядок.
Он заплёл две толстых длинных косы и уложил их на голове короной так, что она покрывала всю голову до самой шеи.
— А теперь, давай-ка посмотрим шляпу. Он вынул перо, которое свисало сзади шляпы, вставил его сбоку, изменил залом и надел шляпу на голову Трине. Отступил назад, чтобы лучше видеть.
Красный цвет шляпы и жакета отдавал алым отсветом у неё на щеках, от которого очень выигрывала голубизна её глаз, которые теперь были на одном уровне с его глазами и смотрели в них. Пит почувствовал, как у него сдавило горло. Такая роскошная женщина, а теперь он её потерял.
Как будто прочитав его мысли, Трина ступила вперёд и обвила его своими мягкими теплыми руками. Поцеловала его. У него помутилось в глазах. Она поцеловала его ещё раз и ещё крепче обняла. Голова у него закружилась. Что стоили горы унижений в сравнении с этим? Он робко поцеловал её. Она решительно откликнулась.