— Показаться надо, мало ли, какие нелады могут быть. Потом-то поздно будет.
В начале марта Валя снова позвонила домой и жутко расстроилась. Там все было хуже некуда. Танька лежала в больнице, нашли у нее что-то серьезное, но что — мать толком и сказать не могла, лишь всхлипывала в трубку и бормотала бессвязные фразы. Отец пил без просыху, денег, даже тех, что исправно присылала Валя, все равно не хватало. Вдобавок ко всему, двойняшки в школе съехали на сплошные двойки, и их грозились оставить на второй год.
С тяжелым сердцем Валя брела в магазин. Ноги ее утопали в сугробах — несмотря на то что зима по календарю закончилась, каждую ночь сильно мели метели, и улицы были завалены снегом.
В раздевалке она нос к носу столкнулась с Галиной. Вид у той был рассеянный и озабоченный, в руках она держала сотовый последней модели. Ее изящные, тонкие пальчики с длинными ноготками, покрытыми нежно-розовым лаком, быстро бегали по кнопкам, набирая эсэмэску.
— Здравствуйте, — поздоровалась Валя, с трудом преодолевая одышку от ходьбы по заснеженным тротуарам.
— Привет, Валюш, — пропела Галка своим сладким, медовым голоском, не отрываясь от экрана.
Валя принялась снимать куртку, слегка отвернувшись от Галины, чтобы той не слишком бросался в глаза ее распухший живот. Та тем временем закончила набирать текст, отослала сообщение и, удовлетворенная, спрятала телефон в сумочку.
— Что-то погода не балует. Опять метет, как на Рождество. — Галина покосилась на заиндевевшее окно. Потом мечтательно заулыбалась, жмурясь, точно кошка, пригревшаяся на солнышке. — На праздники махну в жаркие страны. Павлик взял тур в Тунис — хоть недолго, а отдохнешь от всей этой холодрыги да слякоти.
При упоминании о мартовских праздниках Валя невольно вздохнула. У самой у нее так и не получалось съездить в Ульяновск — каждая копейка была на счету, не до отгулов. Да и мать расстраивать прежде времени не хотелось: может, через месяц Таньке станет лучше, тогда и выдаст ей Валя горькую правду целиком и полностью.
Галина, хоть и была всецело поглощена собой, своими мечтами, а Валин вздох услышала. Подняла голову, удивленно похлопала ресницами.
— Что-то случилось?
— Нет, ничего, — поспешно проговорила Валя, завязывая тесемки фартука.
— А грустная почему?
— Устала. — Делать было нечего, Валя ляпнула первое, что пришло в голову, проклиная себя за то, что не сумела сдержаться, и тем самым привлекла ненужное внимание к своей персоне.
— Неужели? — Галина, точно Лиса Патрикеевна, начала приближаться к ней: один крохотный шажок, другой.