— Ну и беги! — вслед ей заорала разъяренная тетка. — Беги, беги! Небось, далеко не уйдешь, вернешься через час.
«Вернусь, как же, держи карман шире!» — пробормотала Валя, стремительно спускаясь по ступенькам вниз. Она в ярости даже про лифт позабыла, выбежала на улицу, всей грудью вдохнула свежий, морозный воздух и остановилась, затравленно озираясь по сторонам.
Куда идти? К Верке? У нее полон дом народа, мать, отец, брат со своей женой. Нет, к Верке не годится. Тогда, может, к Зое Васильевне? Та точно не выгонит ее, найдет какой-нибудь уголок.
Валя нащупала в кармашке сумки телефонокарту и медленно побрела к метро, где стояли таксофоны. Сначала нужно позвонить, сообщить, что она собирается ни с того ни с сего нагрянуть в гости.
Острая, спазматическая боль в третий раз прошила живот снизу доверху. Валя даже согнулась пополам, до того невыносимо было терпеть. Ей показалось, что внутри что-то оборвалось и вот-вот ручьем хлынет кровь. Ее резко затошнило, ноги подкосились, и Валя плавно и мягко осела в пышный сугроб.
— Девушка, вам плохо? — раздался над ее ухом участливый голос.
Валя приподняла веки и увидела миловидное и добродушное женское лицо. Из-под пухового берета на лоб спадали завитки рыжих, крашеных волос. Она проговорила, с трудом ворочая языком:
— Нет, все в порядке. Просто голова закружилась.
— Если голова кружится, значит, не все в порядке. Ну-ка, — незнакомка осторожно подхватила Валю подмышки, — давайте-ка, поднимайтесь. Холодно в снегу-то сидеть. Вы далеко живете?
— Далеко, — еле слышно произнесла Валя.
— Тогда нужно позвонить, чтобы за вами приехали родные. Есть телефон?
— Нету.
— Не беда, у меня мобильный. — Женщина, подняв Валю на ноги, полезла в сумочку, но вдруг остановилась на полпути. Лицо ее сделалось тревожным и озабоченным. — Миленькая, вы же в положении. Я же не ошиблась, так?
— Так.
— Ничего больше не беспокоит? Только голова?
Вместо ответа Валя вновь начала клониться к земле. Незнакомка бросилась к ней, обхватила за плечи.
— Может, вы рожаете? Какой срок?
— Рано еще, — пролепетала Валя, сжимаясь от пронизывающей боли, — семь месяцев.
— Нет, не рано. — Женщина настойчиво заглянула в Валино лицо, искаженное гримасой страдания, и повторила решительно и твердо: — Не рано. Вам надо срочно в больницу. И как только вас отпустили из дому в таком состоянии?
— Больно, — мертвеющими губами прошептала Валя. — Мамочка, как больно!
— Потерпи, дочка. Сейчас. — Женщина почти волоком дотащила Валю до лавочки, усадила, а сама бегом рванула к шоссе.
Боль с каждой секундой все усиливалась. Валя начала стонать, сначала тихо, потом громче и громче. Она зажмурилась, обхватила живот руками и раскачивалась из стороны в сторону, чтобы хоть как-то унять адскую силу, бушующую у нее внутри.