— И много их будет? — поинтересовался Обеслав.
— Нет, не много, — я посмотрел на своих «министров», — ключевые надо оставить, а остальное отдадим людям.
— Не упустим? Под себя нас не подомнут? — осторожно поинтересовался Лис.
— Нет, не получится. Мы-то можем и все казённым оставить, но последствия будут, — я схватился за голову, — сейчас у нас почему тихо да спокойно? Почти все товары крупные и важные как казённые продаются, разве что мелочь всякую артели выделывают. Все не возмущаются потому, что ждут своих домов, я о том народ спрашивал. Видят, что строим, знают, что для себя делают, ждут, пока жизнь нормальная начнётся. А теперь представьте себе, переедут в дома свои, освоятся. Захотят табуретку красивую, трехногую — что ж нам, новое казённое производство для таким стульев открывать? Для посуды? Для одежды? Для утвари домашней? Да и для ремонта — может, кто-то себе стены обоями поклеить захочет, другой — деревом отделать, третий — краской покрыть. Нам что, под каждую иголку казённое предприятие открывать? У государства должно остаться основное — тяжёлая промышленность, стройка, частично, военное производство, бумажное, добыча сырья и топлива. Базовые товары, без которых жизни не будет. Привычной. А остальное — пусть сами делают, да денежку зарабатывают. А там и остальное можно разрешать, по мере развития.
— А нас они не разорят? Ценники-то на товары свои поднимут — и по миру пойдём, — Буревой не доверял пока «невидимой руке рынка».
— Крайние цены, максимальную и минимальную, все равно мы им ставим, — парировала Леда.
— Вот-вот. Да и контроль никто не отменял. Кто вам сказал, что разрешения будем по одному выдавать? Кто казённые предприятия запрещает открывать, да потом их же и передавать в частные руки, когда борьбы такой на рынке уже не будет? — я ухмыльнулся, блин, ещё и нефтянки нет, а я уже приватизацию задумал.
— В бумагах завязнем, — Буревой закатил глаза, — и так уже под архивы чуть не барак определили. Может, потом? Как процесс наладится законы примем?
— Ну… я, честно говоря, думал о тот… — мне и самому не очень нравилась наша забюрократизированность.
— Нет. Надо сейчас делать, — Лис рубанул рукой воздух, — потом ты хрен чего сделаешь, когда уже торговля пойдёт…
— Правильно всё, с законами этими, — неожиданно подал голос Кнут, — вон, посмотрите.
Кнут показал рукой на лодки, что выстроились вдоль канала, ёлочкой. Уже второй слой мужики наши растаскивают по временным стапелям. Лодки без мачты, они лежат вдоль, как и весла. Каждая плотно упакована брезентом, с которого по утрам счищают снег. Мужики другие суетятся, заливают будущую набережную. Я не совсем понял, что он сказать хочет, да и остальные на корабела уставились: