— Ты не находишь, что он слегка чокнутый?
— Не знаю. Я не психиатр.
— Как ты думаешь, почему он пришел к тебе? Увидев его на лестничной площадке, я сразу поняла, что этот посетитель не похож: на других, и, признаюсь, он меня напугал…
К чему тревожиться? Разве его это касалось? Пока еще нет, во всяком случае. Мегрэ дал жене уклончивый ответ и, удобно устроившись в кресле, углубился в чтение газет.
Минут через десять комиссар встал, нашел телефонный справочник, а в нем — строчку с адресом Леонара Планшона, маляра-подрядчика, проживающего на улице Толозе.
Маляр не схитрил и назвал свое подлинное имя. Минуту поколебавшись, Мегрэ набрал номер, и, пока в трубке звучали длинные гудки, он почувствовал, как у него от волнения перехватило дыхание.
Вначале Мегрэ подумал, что ему никто не ответит, потому что трубку долго не брали. Наконец раздался щелчок, и чей-то голос спросил:
— Вас слушают. Кто говорит?
К телефону подошла женщина и чувствовалось, что у нее плохое настроение.
— Я хотел бы поговорить с господином Планшоном…
— Его здесь нет…
— Это мадам Планшон?
— Да, это я…
— Вы не знаете, когда вернется ваш муж?
— Он только что вышел из дома со своей дочерью…
Мегрэ подметил, что она сказала «со своей дочерью», а не с «моей» или «нашей». Он догадался, что в комнате кто-то подсказывал женщине:
— Спроси, кто звонит…
И в самом деле, после короткой паузы, она спросила:
— Кто со мной говорит?
— Один клиент… Я позвоню попозже…
Комиссар повесил трубку. Итак, Рене была жива, Роже Пру, наверное, тоже, а Планшон ушел погулять с дочерью. Значит, на улице Толозе, как и в других семьях, существовали свои воскресные традиции.
Все оставшееся утро Мегрэ старался не думать о Планшоне. Прочитав без большого интереса газеты, он постоял немного у окна, разглядывая, как люди возвращались с воскресной мессы: они шли быстро, наклонившись вперед, и их лица посинели от холода. Затем комиссар принял ванну, оделся, ощущая, как приятные запахи готовящегося обеда проникали во все уголки квартиры.
В полдень супруги пообедали, сидя напротив друг друга, так как телевизор они не включали. Они поговорили о дочери доктора Пардона, ожидавшей второго ребенка, потом о других мелочах, о которых Мегрэ уже не помнил.
Около трех часов, когда посуда была вымыта, а квартира вновь приведена в порядок, он предложил:
— Ты не желаешь прогуляться?
Мадам Мегрэ надела каракулевую шубу. Комиссар выбрал себе самый толстый шарф.
— Куда ты хочешь меня повести?
— На Монмартр.
— А ведь верно. Ты говорил мне об этом вчера. Мы поедем на метро?
— Да, там потеплее…