Северная баллада (Шейкин) - страница 5

Я хранил в нагрудном кармане куртки патрон из того набора, который принес мне победу на Олимпийских играх. Было приятно иметь его при себе. Я зарядил винтовку и выстрелил. Не в зверя — в утес, который был в пяти шагах перед ним. И я видел, как медведь, вскинув морду, с удесятеренной быстротой метнулся, — но — какое несчастье! — не назад, а вперед.

От грохота каменной лавины задрожал воздух. Когда я подбежал к обрыву, над ущельем клубилась пыль.

В сумке через плечо у меня была радиостанция местной связи. Я нажал кнопку вызова дирекции заповедника. Ответил Кучумов.

— На седловине ЧП, — сказал я. — Медведь шел в сторону ущелья. Сорвал собой осыпь. Возможен завал железнодорожной линии.

— Что с самим зверем?

— Пока не знаю.

— Но все же? Где и когда вы его впервые обнаружили?

В тоне кучумовского голоса звучала уже знакомая мне неприязнь, и потому я не стал сообщать о том, что медведь был хромым и что я попытался выстрелом отпугнуть его от обрыва.

— Так где же вы его впервые обнаружили? И что с ним в конце концов стало?

— С седловины это не видно, — ответил я. — Спущусь вниз, тогда попытаюсь выяснить. Однако путь это долгий.

— Понятно. — Он говорил уже совсем жестко, с надменностью. — Но в ущелье вообще не спускайтесь. Я сейчас свяжусь с диспетчерской комбината. Ваша задача — флажками обставить гребень склона в месте схода осыпи. Вам ясно?

— Да.

Разговор оборвался.

Ну а сегодняшний день начался для меня с вызова как раз к одному из тех самых уважаемых в нашем городе людей, которые еще недавно с таким почетом встречали меня на аэродроме.

В служебном кабинете этого человека (его звали Дмитрием Степановичем) я бывал уже неоднократно. И в первые дни после возвращения с Игр, и почти всякий раз, когда приезжали именитые гости. Чемпион! Гордость города!.. К тому же если гостям надо было показать горную часть заповедника, то вообще мало кто мог сделать это лучше меня. «Наверно, — подумал я, — и теперь пойдет речь о таком поручении» — и потому явился при галстуке, в белой рубашке, светлом костюме, в бежевых полуботинках на толстой рифленой подошве и с памятным олимпийским значком в петлице. Как оказалось потом, нелепее ничего нельзя было придумать.

В очень просторном и светлом кабинете Дмитрия Степановича стояли три стола. Один — рабочий, с телефонами — у самой дальней от входа стены; другой — с макетом всех зданий города, окрестных гор, нитей спортивных подъемников — справа от двери. Третий, широкий и длинный, покрытый зеленым сукном, занимал среднюю часть кабинета. Когда я вошел, по сторонам его сидели директор заповедника, мой тренер, секретарь городского комитета комсомола, городской прокурор и начальник милиции.