— Там их много с дарами… Есть и с челобитными, которые… — шепчет взволнованная Федосьюшка. — Старики… старухи… детей много…
— Всех деньгами одели, Матрена Васильевна, — приказывает государыня казначее. — Кому копейку, кому алтын. Никого не обижай. Детям по грошику. Дары в поборную телегу складывайте. А челобитные пускай дьяк все до одной оберет.
Дары с челобитными обобрали. Дальше поехали. Путь от Тайнинского полями пошел. Лентой, закатным солнцем расцвеченной, вилась на просторе река Яуза. Ласточки острыми крыльями траву чиркали. Сильнее запахло цветами, спелой рожью. Откуда-то издали песня донеслась, а кругом — безлюдье: одни поля золотые. Где-то рожь уж зажинают.
— Жнецы с поля пошли, — прислушавшись, сказала Наталья Кирилловна и, помолчав, прибавила — Ночь тихая, теплая подходит. В патриарших палатах в Пушкине душно будет. В шатрах заночевать бы.
— В шатрах, в шатрах! — подхватил царевич Петр.
— Петрушеньку нам не застудить бы, — опасливо молвила Анна Леонтьевна. Пуховики в патриарших палатах были ей больше по вкусу раскидной путной кровати.
— Спаси Господи! Долго ли! Да вдруг дождик, — хором поддержали ее боярыни.
— В шатрах! — еще громче крикнул царевич и даже кулачком пристукнул.
А Федосьюшка шепотком тоже в шатры просится.
Решила Наталья Кирилловна в шатрах заночевать.
Совсем стемнело, когда колымаги остановились у шатров, освещенных изнутри слюдяными фонарями.
Уселась царица с царевнами на раздвижных стульях за накрытыми уже раскидными столами, и забегали стольники между столовым и кухонным шатром с блюдами, мисами, тарелами и жбанами.
— Петруша-то спит совсем, — сказала Федосьюшка.
— Заснул, заснул царевич-батюшка. Ну-ка я его в постельку положу… — И мама бережно поднимает царевича и, осторожно ступая, выходит из столового шатра. За ней встает мама с Иванушкой, за ними царица, а за царицей и все.
Тихая теплая ночь смотрит золотыми очами-звездами на затихший царицын стан. Кольцом опоясали его стражи верные, стрельцы с ружьями, батогами, бичами. Возле каждого шатра рынды, подрынды, стольники, ключники, подключники стали.
— Мамушка, душно! Полу у шатра пооткинуть бы. Пускай бы к нам звезды глянули… — запросила Федосьюшка.
— А? Что? — встрепенулась уже засыпавшая Дарья Силишна. — Аль чего испугалась, царевна?
— Душно, мамушка, жарко. На звезды поглядеть охота. Ночным воздухом прохладным да душистым дохнуть бы.
— Ишь, что придумала! Забыла, что стража кругом поставлена?
— А ты бы им, мамушка, подальше отойти велела.
От этих слов царевниных с Дарьи Силишны сразу весь сон соскочил.