— Владислав, коханный! Я здесь! — как-то глухо и чудно прозвучал голос молодой девушки в нескольких шагах от него. — За мной!
И Лубенецкий явственно увидел, как девушка, запахнув свою длинную рубашку, нырнула на другую сторону улицы. «Я должен поймать ее», — решил он и зашагал туда же. Она стояла около водосточной трубы и как бы поджидала его. Была ночь, но не месячная, зимняя ночь, а ночь, когда, неизвестно отчего — от белизны ли снега или от звезд, мерцающих на небе, — по всему разливается тот мягкий, белесоватый свет, который кажется светом от спрятавшейся за тучи луны. При таком свете предметы принимают странные, причудливые формы. Девушка при нем потеряла все свои резкие очертания, она, казалось, состояла из белого пара. Лица не было видно. Когда Лубенецкий приблизился к ней, она тихо подвинулась далее.
— Куда же ты? Постой! — воскликнул он, задыхаясь.
Ответа не было. Чудное видение подвинулось еще далее. Лубенецкий приходил в задор.
«Неужели она уйдет от меня? — промелькнула в нем мысль, как молния. — Нет, нет, она моею будет», — обнадеживал он себя и с особенной силой кинулся за чудным видением. Видение моментально заныряло в снегу. Занырял в нем и Лубенецкий. Он долго гнался за видением; уже, казалось, ловил, схватывал, обнимал, готов был запечатлеть безумный поцелуй, но она с какой-то неестественной силой вырывалась и двигалась все далее и далее. Наконец он обессилил. Сначала его обдало жаром, потом словно белый туман из сырой долины охватил его… Он упал… сердце его стеснилось, ноги уперлись во что-то твердое, точно приросли к чему-то, дыхание захватывало, в груди ныло… Он хотел вскрикнуть и — почувствовал на своем плече чью-то руку…
Лубенецкий открыл глаза и увидел, что он лежит на чем-то мягком, протянувшись во всю длину тела.
«А, это я видел во сне», — подумал он и приподнял сильно отяжелевшую голову.
Было еще светло, но уже вечерело. Лубенецкий обвел вокруг себя сонными глазами, и первое, что попалось ему на глаза — это чья-то, торчавшая перед ним, личность.
Лубенецкий быстро встал и сел на оттоманке.
— Кто вы? И что вам надо, говорите!
— Вот тебе раз! Не узнал! — услышал он знакомый голос. — Ну, в таком случае имею счастье представиться: Гавриил Яковлевич Яковлев.
— А! — протянул Лубенецкий, торопливо вставая с оттоманки и протягивая Яковлеву руку.
— Бе! — передразнил его сыщик, дружески пожимая протянутую руку и вместе с тем пуская, свернув голову немного в сторону, так хорошо знакомый Лубенецкому смех, похожий на дребезжание пролетки.
V
Яковлев приехал к Лубенецкому не один: с ним были Комаров и Верещагин, и в то время, как Яковлев будил спящего Лубенецкого, Комаров и Верещагин беседовали в кофейне, ожидая «зверя», как назвал сыщик содержателя ее. Зверь этот, в сопровождении сыщика, не замедлил появиться. Яковлев сейчас же познакомил его с Комаровым и Верещагиным.