Киля молчал. Роман бросал косые злобные взгляды, и только водитель Полван-ака выглядел более или менее дружелюбно, хотя, без сомнения, прикажи ему шеф удавить меня, набросил бы удавку не раздумывая.
В отличие от наших многострадальных российских дорог трасса на Самарканд была в отличнейшем состоянии. Машин было немного, кто-то обгонял нас, кого-то обгоняли мы. Но через сотню километров я заметил серебристо-серый джип, следующий позади нас с завидно постоянной дистанцией. Прошло полчаса, и я уже был уверен, что за нами хвост. Тронув белобрысого, я указал ему на это обстоятельство, он равнодушно кивнул.
Веселенькое дело! Шефу-щенку показалось мало троих мальчиков, так он еще и арьергардом подпер. Может быть, еще и впереди нас ребятишки катят?
Немного не доезжая Джизака, мы заправились и, чуть отъехав, устроили пикник. Тут же, в салоне автомобиля, Полван-ака сервировал праздничный (для меня, вероятно, не для них) стол. Оказывается, чтобы вкусно поесть, нужно либо занимать крупные посты, либо заниматься преступной деятельностью. Удивительные парадоксы, не правда ли?
В другое время я перевернул бы этот импровизированный столик им на головы, но теперь надо было подкрепиться. В три пластмассовых стаканчика Роман плеснул граммов по пятьдесят коньяку. Блондин-сволочуга отказался. Еще бы! Нужен трезвый глаз, если меня придется срочно укокошить. Наполнив свой стаканчик до краев, я подумал: "Пей, Гончаров, может, в последний раз пьешь", - и под неодобрительный взгляд Романа высосал обжигающий душу напиток до дна.
Метрах в ста от обочины стоял серебристый джип, и его пассажиры, очевидно, тоже обедали. Уже темнело, но свет в кабинах не включали, ограничившись габаритными огнями.
Следующую остановку сделали уже глубокой ночью в Карши. А под утро серебристый джип обогнал нас, прижав к обочине, посигналил остановку. В серо-утренних сумерках к нам подошел щенок-начальничек.
- Доброе утро, Константин Иванович, - приятно улыбаясь, поздоровался он, не обращая внимания на мою охрану. - Как ехалось, не трясло ли? Пойдемте походим, подышим, кости разомнем.
Я с удовольствием вылез из кабины автомобиля, вдыхая прохладу утра Средней Азии. С каждой минутой небо на востоке наливалось золотистой синью, хотя солнца еще видно не было. Шальная, пьянящая горькая полынь да бодрящая утренняя свежесть, сливаясь воедино, словно кричали: "Живи, радуйся! Жизнь отличное состояние бренного тела!" Но четыре бандюги - и сколько еще там, за тонированными стеклами джипа? - совершенно портили ландшафт и настроение.