Сидни обмакнула кусочек хлеба в соус, как прежде делал Малик, и зачерпнула им мясо с рисом. Она допустила огромную ошибку, посмотрев на него, после того как положила еду в рот. Малик прямо-таки сверлил ее взглядом. Все в животе Сидни перевернулось.
— Что? У меня соус на подбородке?
— Нет. Я так понимаю, джафарская кухня пришлась тебе по душе.
Девушка немного смутилась, разнервничалась и разозлилась на себя. Смутилась она из-за того, что он не сводил с нее глаз, и она не понимала почему.
Разнервничалась, поскольку он замечал все ее недостатки. А разозлилась, потому что знала, что недостатки у нее присутствуют.
— Очень вкусно, — ответила Сидни. — Мне все понравилось.
Насколько это вообще возможно, когда мужчина, который перевернул всю твою жизнь с ног на голову, сидит напротив как ни в чем не бывало.
— Я рад, — прокомментировал он. — Но сегодня вечером еда будет попривычнее. Королева наполовину американка, так что она сделает все возможное, чтобы ты почувствовала себя комфортно.
— В этом нет необходимости, — произнесла Сидни. — Мне нравится пробовать что-то новенькое.
Его взгляд ожесточился, и девушка поняла, что Малик думал сейчас вовсе не о еде.
— Да, я помню.
Сидни потупила взгляд и покраснела от смущения. Плохо быть такой бледной, ее эмоции сразу заметны, причем всем окружающим.
— Тебе придется надеть абайю на сегодняшний ужин, — промолвил Малик. Девушка была безумно благодарна ему за то, что он не продолжил ту тему разговора. — Я заказал тебе несколько вариантов, чтобы ты смогла выбрать понравившееся. Если бы у нас было больше времени, то можно было бы пошить. Но боюсь, что это невозможно. Швея подгонит одежду по твоей фигуре.
— В этом нет необходимости, — ответила Сидни. — Это просто пустая трата денег. И я сама заплачу за необходимую одежду.
— Ты решила стать независимой и отказываешься принимать от меня хоть что-то? Насколько я помню, ты не всегда была такой.
Малик был прав. Девушка действительно редко протестовала, когда он тратил на нее деньги раньше. Тогда это было нормальным. Она никогда не просила у него подарки, но она и не возвращала ему их.
— Я не вижу в этом смысла. Я не хочу быть тебе обязанной.
— Странно, — заметил он.
— Почему же?
— Твой запрет касается только материальной стороны? Потому что у меня такое впечатление, будто ты должна мне за то, что убежала тогда среди ночи.
Малик задел за больное, но все же его фраза больше разозлила ее.
— Что я тебе задолжала? — начала закипать Сидни. — Ты мог бы позвонить. Мог бы последовать за мной. Но ты ничего не сделал. Поскольку понимал, что совершил ошибку, Малик. Ты хотел освободиться, скинуть оковы. Хотел избавиться от меня. Но просто не знал, как это сделать!