Она прижала к груди пустой ковш. Джайлс мертв. Его сожгла лихорадка, три мучительных дня трепавшая хрупкое тело мальчика. Джайлс умер, несмотря на ее отчаянные попытки спасти его. Никогда еще Розалинда не чувствовала себя столь одинокой. Сначала не стало матери. Потом — из самых благих побуждений — ее лишили отца. И вот теперь Джайлс. Несмотря на великую доброту дяди и тети, Розалинда не могла избавиться от ощущения, что ее все бросили.
Клив беспокойно пошевелился. Почувствовав его замешательство, Розалинда медленно вздохнула, приходя в себя.
— Пройдет время, и здесь будут цвести розы, — тихо проронила она скорее для собственного успокоения, чем для Клива. — Знаю, сейчас этот кустик выглядит совсем жалким, но к концу лета… — У Розалинды перехватило горло, и она с усилием отвела взгляд от сиротливой могилки.
— Прошу вас, миледи, пойдемте. Позвольте мне проводить вас к леди Гвинн и лорду Огдену. Ваша тетушка только и думает о том, что вам непременно нужно отдохнуть… — Клив нерешительно шагнул к девушке. — Здесь все закончено, пора возвращаться домой.
Розалинда повернула к нему бледное сосредоточенное лицо, и паж замер: лучистые глаза блестели сильнее обычного, их светло-зеленые с золотом зрачки искрились слезами.
— Ты прав. Здесь все кончено, — с тоской в голосе произнесла она. Девушка отрешенно стерла грязь, прилипшую к рукам; неясная мысль, ускользавшая от нее последние два дня, приобрела четкость. — Мне больше не нужно заботиться о моем маленьком братце. А значит, и в самом деле нет никакой причины дальше оставаться здесь, в Миллуорт-Касле, правильно? — Розалинда вздохнула и снова перевела рассеянный взгляд на руки, странно испуганная пришедшим к ней пониманием того, какое решение она должна принять. — Джайлсу уже ничем не поможешь. Пора возвращаться домой.
— Домой? — Клив отважился подойти ближе. — Но, миледи, ваш дом здесь. Вам незачем уезжать отсюда. Господи, ведь леди Гвинн будет в совершенном отчаянии, если вы с ней расстанетесь. И во всяком случае, до тех пор, пока ваш отец не узнает о смерти господина Джайлса… — Паж осекся и быстро перекрестился. — Вот ему сообщат, и он решит, что делать дальше, а до тех пор вам нечего и думать о том, чтобы покинуть этот дом. Нет, об отъезде и речи быть не может, — заявил он непререкаемым тоном.
Розалинда откинула со щеки густую прядь темно-каштановых, отливающих медью волос.
— И кто же, если не я, должен сообщить лорду Стенвуду о потере сына? Разве не та, кому он доверил своего единственного прямого наследника? — Она снова повернулась лицом к невысокому холмику с неказистым розовым кустом, под которым лежал теперь ее брат. Розалинда хорошо помнила прощальные слова отца, обращенные к ней, хотя в те далекие годы она была еще очень мала. В первый раз он произнес их, когда уезжал, оставив ее в Миллуорте с младенцем-братом. За восемь долгих лет, миновавших с той поры, отец всего несколько раз заезжал навестить их, и каждый раз он повторял эти слова.