Англия. Год 1156
На тонком побеге шипов было больше, чем листьев. Без единого бутона, растеньице выглядело совсем неприкаянным на голой земле — просто какой-то сухой черенок, ничем не заслуживающий забот, которые так щедро на него расточались. Но это было все, чем еще могла одарить леди Розалинда своего маленького брата.
Когда она опустилась на колени, лицо у нее было бледным и спокойным. Не думая о пятнах, которые останутся на ее бледно-голубой верхней тунике от налипших комков грязи, девушка целиком сосредоточилась на своем занятии: выкопала в тучной черной земле ямку нужного размера, а потом добавила туда изрядную порцию хорошо перепревшей соломы из конюшни. Тыльной стороной ладони леди Розалинда отерла заплаканное лицо. На щеке остались грязные разводы, но он не прервала работы.
Она не удержалась и пару раз всхлипнула, пока устанавливала кустик в лунку, стараясь расположить его точно посредине, а когда она снова подгребла к кустику землю, которую раньше извлекла из лунки, она уже безудержно рыдала. Перепачканные руки с безнадежно обломанными ногтями двигались все так же уверенно и проворно. И только после того как она плотно примяла почву вокруг корней, она отряхнула землю с рук и застыла в неподвижности, скорбно уставившись на одинокий холмик, отмеченный теперь чахлым колючим кустом и каменной могильной плитой.
Поодаль от нее, неловко сжимая в руках шапочку-капюшон, стоял с непокрытой головой юный паж Клив и с жалостью наблюдал за своей госпожой. Поколебавшись, он приблизился к ней с деревянным ковшом в руках, наполненным водой из садового колодца.
— Теперь мне можно полить его, миледи? — спросил он вполголоса.
Розалинда подняла глаза на пажа. Несмотря на собственное всепоглощающее горе, она чувствовала, что юноша тоже глубоко опечален смертью маленького Джайлса. Клив напряженно щурил глаза, изо всех сил борясь с подступающими слезами, и Розалинда горестно улыбнулась ему.
— Я бы хотела сделать это сама.
Клив безмолвно передал девушке ковш, и Розалинда заметила озабоченное выражение на его обычно бесстрастном лице. Для нее не было тайной, что все в доме считают ее поведение в высшей степени странным и потакают ей только по одной причине: они просто не знают, что еще делать. Когда Розалинда сказала леди Гвинн, что хочет посадить розовый куст на могиле Джайлса, глаза ее бедной тети вновь наполнились слезами, она вытерла их, плотно сжав губы, и кивнула в знак согласия. Когда Розалинда сообщила Кливу, что сделает все сама — она не хотела, чтобы в этом участвовал кто-либо, кроме нее, — тот также выслушал ее пожелание и беспрекословно подчинился. Но сейчас, заботливо поливая водой саженец, она не могла расстаться с ощущением никчемности этой последней дани единственному брату. Розовый кустик ничего не менял. Никакие усилия не вернут Джайлса к жизни.