— Нет, Льюис, нет! — пронзительно вскрикнула я. — Если ты Пола хоть пальцем тронешь, ты меня больше никогда, никогда не увидишь. Никогда. Я возненавижу, прокляну тебя, это будет конец и для тебя, и для меня. Конец!
Конец чего? Я и сама не знала. Он провел рукой по лбу; он очнулся.
— Я не трону Пола, — сказал он, — но я хочу быть с тобой до самой смерти.
Он медленно стал подниматься по ступеням, как будто получил удар в солнечное сплетение, и я вышла из комнаты. Солнце заливало радостным светом мой бедный сад, «Ролс», снова игравший роль памятника, далекие холмы, этот маленький мир… Все вокруг было сияющим и мирным. Пролив еще несколько слезинок над своей загубленной жизнью, я, всхлипывая, вернулась в дом. Надо одеться. Несмотря ни на что, этот лейтенант Пирсон довольно красив.
Два дня спустя — два кошмарных дня, которые я провела, глотая аспирин, и даже впервые в жизни попробовала транквилизатор, вогнавший меня в полную депрессию, единственный выход откуда стал мерещиться мне в самоубийстве — два дня спустя началась буря и наводнение. Я проснулась на рассвете от того, что кровать страшно трясло, затем услышала рев воды и почувствовала какое-то горькое облегчение. Все детали складывались в единое целое: пришествие Макбета, близкий конец. Я подошла к окну; по дороге, превратившейся в стремительный поток, плыл пустой автомобиль в окружении самого разнообразного мусора; я пересекла дом и из другого окна увидела, как заполнившая мой сад вода качает, словно лодку, «Ролс». Терраса выступала над водой едва ли на фут. Я снова поздравила себя с тем, что не слишком-то заботилась о саде — теперь от него ничего не осталось.
Я спустилась вниз. Льюис, совершенно зачарованный зрелищем, стоял у окна. Он поспешно предложил мне чашку кофе, глядя на меня молящим взором, появившимся у него после убийства Билла Маклея, взором ребенка, страстно нуждающегося в прощении за злую шутку. Я отреагировала с молчаливой надменностью.
— До студии сегодня не добраться, — радостно сообщил он. — Все дороги закрыты. И отключили телефон.
— Просто очаровательно, — сказала я.
— К счастью, я купил вчера в магазине Тоджи два бифштекса и несколько пирожных с засахаренными фруктами, твоих любимых.
— Спасибо, — безучастно ответила я.
Но я была очень довольна. Не надо спешить на работу, можно валяться в пижаме и есть вкуснейшие пирожные — совсем неплохо. Кроме того, я была на середине занимательной книги, полной незабудок и утонченного изящества — вполне приемлемая замена убийствам и обыденности.