— Я весь — внимание!
Девица, казалось, не уловила иронии:
— Перед тобой, презренный смерд, дочь покойного малопольского князя Лешко Белого. Имя мое — Агдлайда Краковская.
Слова эти панночка произнесла с таким видом, бу то ожидала, что он сию же секунду бухнется ниц. A не дождетесь, ваше княжеское высочество!
Бурцева за малым не стошнило от великосветской напыщенности собеседницы. Такой тон и такие реч уместны где угодно, только не в сгущающихся лесны сумерках. Эта Агда… ох и имечко — язык сломаеш. Эта изнеженная девица конкретно выводила его из себя. И в конце концов вывела. Пожалуй, не помешает сразу расставить все точки над «i». Во избежание дальнейших недоразумений…
— Значит, так! Теперь ты слушай внимательно, Аделаида, — так тебя буду называть я.
Она дернулась, но смолчала. Сочла ниже своего достоинства пререкаться с простолюдином? Ладно, лишь бы не перебивала.
— Во-первых, — продолжил он, — мне требуется твоя помощь. Поскольку никогда раньше в ваших землях я не бывал и о происходящих тут делах имею весьма смутное представление. Ты же нуждаешься во мне еще больше. В одиночку и без охраны такой расфуфыренной дамочке долго не протянуть. Тебя схватят татары или разбойники. Или сожрут… ну, например, волки.
Полячка стоически молчала, поджав губки.
— Или лесные крысы!
Агделайда-Аделаида вздрогнула. Ага, проняло! Бурцев понятия не имел, жили ли в старопольских лесах крысы и нападали ли они на людей, но сейчас это не важно. Главное — припугнуть молодую стервозную особу с замашками капризной поп-звезды. Страх обычно делает людей сговорчивыми и покладистыми.
— И во-вторых, что вытекает из «во-первых»… Здесь, в лесу, мы с тобой на равных, княжна. Твой титул в этой глуши — ничто. И поэтому, хочешь ты того или нет, но определенную часть работы выполнять тебе придется. И работы грязной. Так что лучше не упрямься, а займись ужином.
— Я лучше умру! — вскинула подбородок полячка.
— Валяй, — с деланным равнодушием махнул рукой Бурцев. — Одному мне будет проще, чем с паразитом на шее. Найду себе другого спутника.
Бурцев сделал вид, будто собирается уходить.
И вот тут Аделаида его удивила. По-настоящему. Она разревелась.
Только что перед ним стояла высокомерная гордячка, а теперь размазывала слезы по лицу обиженная девчоночка-тинейджер. Ну, и что с такой делать?!
Бурцев тяжело вздохнул. Ладно, проблемы лидерства и распределения обязанностей будем решать позже. За провизией в повозку княжны он полез сам. Распрягал и стреноживал лошадей Бурцев тоже в одиночестве — под непрекращающиеся всхлипы молодоq полячки.