— Ладно… Прости и ты меня, если что не так… И прощай…
Развернулся и твердо зашагал вниз по лестнице. Дверь наверху долго не закрывалась.
«Куда-то теперь полетишь, вольный сокол? — остановившись перед входом в метро, подумал Глеб. — Тюрьма за плечами… Сума на плечах… А лететь тебе, милый, больше некуда…»
Перебирая в памяти адреса знакомых и былых друзей, он внезапно улыбнулся, поправил вещмешок и бойко зашагал в подземелье.
В «Беляево», через несколько остановок по прямой, бойко шумела, несмотря на мороз, обычная уличная торговля. Пробежавшись цепким прищуренным взглядом по витринам коммерческих киосков, Глеб купил бутылку «Белого аиста» и огромную связку бананов с лотка. Целый год уж не видал этой экзотики! Упрятал бутылку во внутренний карман и с бананами в руке зашагал по заметенной тропке прямо в бетонные джунгли знакомого микрорайона.
Без труда, точно был здесь только вчера, отыскал нужный дом, подъезд, этаж и уверенно нажал кнопку звонка. Было воскресенье. Значит, есть шанс, что кто-то окажется дома. Лишь бы только не переехали…
Сквозь обитую пухлым дермантином дверь слышалась мирная домашняя шумиха. Глухо бубнил телевизор. Препирались на кухне высокие женские голоса. Вдобавок ко всему утробно бухала здоровенная псина.
«Так и есть, Вулкан! — с облегчением подумал Глеб. — Его голос…»
— Кто там? — раздраженно, по-девчоночьи окликнули изнутри. И тотчас защелкал железными потрохами замок и, дохнув в лицо Глебу дразнящими кухонными запахами, дверь мягко приоткрылась.
— Привет, Танюшка! — улыбнулся он, глядя на красивую, лет четырнадцати длинноволосую девочку, или уже девушку? — Не узнала меня?
Девица смущенно отступила в коридор.
— Папа! Тут к тебе пришли!
На запертой кухне опять настороженно забухала огромная овчарка.
— Кого там еще принесло? — послышался из ванной недовольный голос хозяина.
Вскоре появился и он сам: в домашних тренировочных штанах, с непременными пузырями на коленях, в заштопанной на широкой груди тельняшке, с руками, изгвазданными по локоть в какой-то дряни. Взглянул на незваного гостя из-под нахмуренных бровей и… внезапно расцвел в добродушной белозубой улыбке:
— Глеб! Ты?! Живой! — и, распахнув объятия, шумно бросился обнимать старого друга.
— Привет, Серега! — вздрагивая от богатырских шлепков по спине, улыбнулся Глеб. — Здорово, братишка!
Не выпуская гостя из могучих рук, хозяин зычно бросил через плечо удивленно стоявшей в сторонке дочери:
— А ты чего стоишь? Не узнала, что ли?! Зови мать, живо! Скажи, Глеб вернулся!
На кухне, нетерпеливо царапая лапами стекло, взволнованно скулила и просилась выйти немецкая овчарка.