Ответили сразу. Причем именно тот, кто ему был нужен. Словно караулил у аппарата.
— А, Глеб! — невозмутимо усмехнулся в трубке слегка картавый, знакомый голос. — Разве тебя уже выпустили?
— Слушай, Ефим Осипович, — решительно начал Глеб. — Некогда мне с тобою лясы точить. Валяй, рассказывай все по порядку!
— А что рассказывать, милый человек, — картаво отозвался разом охладевший голос. — Газеты нужно читать. Телевизор смотреть. Знать надо, что в мире происходит. И вообще, это не телефонный разговор…
— Рассказывай, говорю! — глухо прорычал Глеб. — Или я тебя из-под земли достану и клещами всю правду вытяну!
— Ну, зачем так горячиться, коллега? — опасливо усмехнулась трубка. — Впрочем, если ты настаиваешь…
Последовал обстоятельный монолог с перечислениями событий, дат и фамилий. «Мать честная, — тревожно подумал Глеб. — Да тут не то, что снайпер — тут просто косили из пулемета!»
— …Совершенно верно, любезнейший, — картаво подтвердила трубка и после небольшой паузы добавила по-дружески: — И вообще, милый человек, мой тебе совет…
— Катись ты на хрен со своими советами, — рявкнул Глеб и в сердцах бросил трубку. Его твердые пальцы нервно тарабанили по лакированной панели старой холостяцкой тахты. «Совсем нервы ни к черту!» — с раздражением подумал Глеб. — Пора тебе, братишка, на пенсию…»
Пришлось выпить третью, последнюю банку немецкого пива. Только это его наконец успокоило, и мысли в голове перестроились в боевой порядок.
— Нет… — с недобрым прищуром процедил Глеб, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. — Рвать когти мне пока рано… Да и не на что… Что ж, попробуем сыграть еще одну партию…
Молниеносно, будто по сигналу тревоги, оделся. Туго зашнуровал пожертвованные мастером Иван Петровичем высокие армейские башмаки его младшего сына. Натянул до бровей вязаную черную шапочку и решительно хлопнул дверью.
Выходя из подъезда, Глеб краем глаза успел заметить мелькнувшее в окне по соседству бледное старушечье лицо, словно сама костлявая с любопытством проводила его неотступным мертвенным взглядом.