У каждого были свои неотложные дела: свои насущные проблемы.
После вынужденного и мучительного безделья Константин Сергеевич с головой ушел в работу. Уходил засветло и возвращался едва ли не заполночь. С Настей они почти не виделись и лишь изредка успевали перемолвиться парой ничего не значащих слов. По выходным, которые были у него скользящими, Константин Сергеевич явно старался дома не засиживаться, предпочитая обществу жены, если выходной приходился на воскресенье, компанию своих новых друзей, которых у него вдруг появилось немало.
За первый месяц работы он осунулся, даже слегка похудел. Но выглядел вполне счастливым, глаза его поблескивали с затаенным самодовольством. Как он и предполагал, его просто не смогли не заметить. Когда прохиндей Кожухов, не вылезавший из заграничных поездок, спохватился и понял свою роковую ошибку, было уже поздно. Вскоре после Нового года шеф, этот респектабельный самоуверенный мальчишка, дипломатично пригласил Константина Сергеевича разделить с ним обеденную трапезу в ближайшем ресторане и за этим обедом предложил вчерашнему безработному респектабельное же место первого своего заместителя. От полноты чувств Константин Сергеевич едва не подавился бифштексом. Но, стойко выдержав подобающую его солидности паузу, предложение принял.
Это был триумф. Такой же знаменательный, как день первой зарплаты, выразившейся в столь значительной по его недавним представлениям сумме, что Константин Сергеевич даже позволил себе вернуться домой с бутылкой золотого греческого коньяка и целым мешком экзотической снеди. Отчасти это была запоздалая месть Насте, которая за последние годы явно разучилась уважать своего почтенного и выдающегося супруга. И хотя, как казалось Константину Сергеевичу, он был деликатен и ничем не выдал своих истинных чувств, жена прекрасно все поняла. Но почему-то не обиделась.
Его триумфальное назначение даже не успело еще официально совершиться, а отношение к Константину Сергеевичу в коллективе радикально переменилось. Вчерашние завистники и недоброжелатели с искренней дружеской улыбкой спешили первыми пожать ему руку; друзья только что не носили его на руках, угощали и задаривали с какой-то прямо-таки любовной щедростью; а прекрасные дамы всех возрастов, которых в коллективе было немало, прежде находившие Константина Сергеевича просто интересным мужчиной, теперь, казалось, все поголовно в него влюбились. За исключением тех, кто хранили сердечную верность молодому и обожаемому шефу.
Возвратившийся из-за границы Витька Кожухов застал старого друга уже в новом качестве. Нужно было видеть его лицо, когда он, смущенный и недоумевающий, бочком просочился в просторный стильный кабинет Константина Сергеевича и, едва заметный и почти раздавленный, утонул в кресле. С этого дня из их обихода навсегда исчезло это плебейское панибратское обращение «старик», и все наконец встало на место. Кесарю кесарево. Провинциалу провинциалово.