Это не очень хорошая идея, подумала она. Может ей стоило больше внимания уделить ему. Она чувствовала, что теряется, прикасаясь к нему, она провела руками по его спине, прикоснувшись к краю его джинсов, соблазн сунуть руки под ремень был намного сильнее того, что она могла вынести.
— Мне нельзя целовать тебя. Лизать тоже нельзя, прошептал он над ее плечом, губы едва касались чувствительной кожи. — Если я прикоснусь к тебе языком, гормон попадет на твою кожу. Я мог бы пососать твои соски, и желание разгорелось бы внутри тебя еще сильнее. Я мог бы полизать низ твоего живота, и твоя плоть бы разгорячилась, возбуждение бы возросло.
Шепот это все, что она смогла выдавить из себя, когда он прикоснулся к нежной коже над ее грудью.
— Мне можно тебя целовать? — ее ногти царапали его ремень, потом она положила руку на его бедро, пресекая возможность опустить ее ниже.
Хоук остановился. Мысль о ее губах на его теле была одновременно как Рай и Ад. Мысль о том, как она ублажает его, лижет его, заставила его член болеть как открытая рана.
Милосердные Небеса, дайте ему силы, подумал он.
— Да.
Он прошипел это слово, потому что ее губы были уже над его плечом, она провела зубами по его плоти, он застонал. Может это было ошибкой — позволить ей ублажать его губами, потому что удовольствие пробегало по его телу, разрываясь в его чувствах и делая его слабым.
Она укусила его. Округлое загорелое плечо пульсировала, когда она куснула его. Потом она облизала его. Его бедро дернулось, член прижался к ней еще плотнее, он пытался дышать.
Каким безумным он был, когда согласился на это?
Она тяжело дышала возле его плеча.
— Нужен гормон, чтобы начался зов, да?
— Да. Его чертов язык был заполнен этим гормоном, железы опухли и болели, заполняя его рот эротическим теплом, делая его сумасшедшим из-за голода, который могла утолить только она.
— Гормон в твоем поцелуе и сперме. Она царапала ногтями его спину.
Хоук утопал в горящих ласках. Боже, он не знал, сколько еще сможет выдержать.
— Я могу целовать тебя. Она поцеловала его плечо, потом ее губы двинулись ниже.
— О Боже, да. Он обхватил ее затылок руками, притягивая ее ближе, ее губы опустились по его груди, ее маленький горячий язычок прошелся по его твердому соску, и он почувствовал, как пламя затопило все его чувства.
— Мы могли бы поиграть немного. Ее голос прозвучал отчаянно, так же отчаянно, как она себя чувствовала. — Помоги мне, Хоук, задыхалась она. — Пожалуйста.
Она выгнулась ему навстречу, прижалась, и потерлась одним своим бедром о его. Тепло ее киски сквозь джинсы было разрушительным. Он мог чувствовать это тепло, влагу. Она была готова принять его, запах ее соков наполнил его ноздри и опьянил его.