— Мне понадобится твой отчет утром, — Вульф повернулся к ним.
— Как вы узнали? — Джесс, наконец, обрела дар речи, — Как вы узнали, что надо быть здесь?
Вульф перевел взгляд на нее, смотря на нее своимипроникновенными глазами, как будто он мог заглянуть в ее душу.
— Это традиция, — сказал он, — мы пришли, чтобы повесить венок на вашу дверь в знак одобрения и поддержки вашего союза. И как раз услышали твои крики и вой Хоука.
Традиция принятия. Губы Джесс приоткрылись, эмоции затопили её, и события дня начали конфликтовать внутри.
— Хоук, я ожидаю твой устный доклад завтра, после письменного отчета. — Сообщил Вульф ему, — до тех пор, я покину ваш дом и оставлю тебя с твоей парой.
Джесс все еще слышала крики Тодда, доносящиеся снаружи. Звук был приглушенным, отдаленным, но ударял её в сердце и заставлял содрогаться изнутри.
Он был другом. Сегодня вечером он одобрял её союз с Хоуком, он улыбался и желал ей всяческого счастья. А часы спустя, пытался убить её.
Дверь закрылась за Вульфом и его силовиками, оставляя их одних. Джесс вывернулась из объятий Хоука и подошла к ёлке.
Стоя на коленях на полу, она взяла в руки упавшую статуэтку и осторожно коснулась сломанного крыла.
— Ее нельзя починить. — Прошептала Джесс, слеза скользнула по её щеке.
Забирая у неё фигурку, Хоук обнял Джессику за талию и поставил перед собой. Она молча наблюдала, как он снова повесил ангела, сломанное крыло отражало огоньки, мерцающие вокруг фигурки.
— Она не нуждается в починке, — голос Хоука был мягким, его дыхание обжигало висок, — она всегда будет напоминать нам о том, что мы выжили.
Джесс закусила губу и постаралась не заплакать.
— Я лгала, — наконец, бросила она отчаянно. Всхлип вырвался из её груди, — все, что я сказала Тодду…
Хоук развернул её, и прижал палец к её губам, а она увидела неожиданную усмешку на губах.
— Породы могут чувствовать ложь, моя дорогая. Разве ты забыла?
Её губы приоткрылись. Да, она совсем забыла об этом. В страхе и рассеянности она забыла, что Породы чувствуют запах лжи.
— Ты знал? — У нее перехватило дыхание, а счастье, казалось, затопит её. — Ты знал, что я вру?
— Я знал, что ты старалась продержаться до того момента, как я верну свои силы. — Он вытер слезу на её щеке, — я знал, что ты спасала наши жизни, что это был единственный выход, малыш. Мне не было больно. Я никогда не думал иначе.
Мог ли он любить кого-нибудь больше, чем её в этот момент, спрашивал себя Хоук. Чистая радость освещала её взгляд, сладкая теплота и безусловная любовь наполнили воздух вокруг них. Она была поистине той парой, какой он мог гордиться. Он знал: она всегда будет на его стороне.